«Шли однажды через мостик жирные китайцы»

Если рядом с вами живет колосс, говорящий на непонятном языке, выглядящий не как вы, пусть не воинственный, но почему-то работающий от зари до зари и производящий в 10 раз больше вашего, неизбежно в душе поднимается определенная ксенофобия.

Носителями китаефобии русского человека всегда была интеллигенция, которая в силу своего бабьего склада характера хорошо умела придумывать эфемерные риски. У русской китаефобии есть еще одна особенность: она тем больше, чем дальше китаефоб живет от границ Китая. Простой русский человек живет в Сибири и Приморье не придуманной, а настоящей жизнью: договаривается с соседями, выстраивает краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные связи, видит своими глазами, что происходит вокруг, тогда как большинство интеллигентов заражаются друг от друга альтернативным мировосприятием. (Китаефобия, кроме прочего, была отличным обоснованием раздербанивания Китая тогдашними сильными мира сего).

Сергей Шмидт, преподаватель исторического факультета Иркутского Государственного Университета. «Как иркутянин, я привык к недоумению приезжих: «Ой, а мы думали, что у вас каждый второй на улице — китаец! А почему так мало китайцев?» И это при том, что каждый второй приезжий принимает бурят за китайцев. Однако внутри каждого сибиряка сидит: «У нас, конечно, не так, как воображают в Москве, но Дальний Восток — точно весь китайский! В Хабаровске или Владивостоке точно каждый второй на улицах — китаец!» Вот сидит это и никуда не девается. Поэтому даже я, и знающий, и много раз слышавший, что это не так, все равно здесь, в Хабаровске, удивлен — насколько это не так!»

Первая волна китаефобии пришлась у нас на конец XIX – начало XX века, когда на Востоке было неспокойно, и многие русские там успели побывать. Впрочем, наша китаефобия в этом смысле не сильно отличалась от европейской ни по смыслу, ни по эмоциям, и сложно сказать, кто тут кого заразил, ведь Россия с разной степенью успешности участвовала в китайских делах одновременно с японцами, англичанами, немцами.

Философ Владимир Соловьев в статье «Китай и Европа» в 1890 году вспоминает какое-то собрание в честь годовщины Генеральных Штатов и с нескрываемым ужасом рассказывает о выступлении там китайского посланника.

«В его словах ненамеренно и, быть может, незаметно для него самого, высказывалось целое исповедание, общее ему с четырехсотмиллионною народною массой. «Мы готовы и способны взять от вас все, что нам нужно, всю технику вашей умственной и материальной культуры, но ни одного вашего верования, ни одной вашей идеи и даже ни одного вашего вкуса мы не усвоим. Мы любим только себя и уважаем только силу. В своей силе мы не сомневаемся: она прочнее вашей. Вы истощаетесь в непрерывных опытах, а мы воспользуемся плодами этих опытов для своего усиления. Мы радуемся вашему прогрессу, но принимать в нем активное участие у нас нет ни надобности, ни охоты: вы сами приготовляете средства, которые мы употребим для того, чтобы покорить вас».

А вот Антон Чехов, слова из шуточного стишка которого мы поставили в заголовок, пишет из своего знаменитого путешествия на Дальний Восток другу и издателю Суворину в 1892 году:

«Китайцы начинают встречаться с Иркутска, а здесь <в Благовещенске> их больше, чем мух… Китайцы возьмут у нас Амур — это несомненно. Сами они не возьмут, но им отдадут его другие, например, англичане, которые в Китае губернаторствуют и крепости строят. По Амуру живет очень насмешливый народ; все смеются, что Россия хлопочет о Болгарии, которая гроша медного не стоит, и совсем забыла об Амуре. Нерасчетливо и неумно».

Генерал Леонид Болховитинов, прослуживший на Дальнем Востоке 10 лет, в 1912 году написал статью «Желтый вопрос на русском Дальнем Востоке».

“Этот быстрый рост желтой миграции, которой не предвидится ни конца, ни краю, и есть “мирное завоевание нас” соседями”. Можно спорить о серьезности замечаемого в настоящее время пробуждения Китая, но относительно стихийной мощи китайских масс, их жизнеспособности, промышленной и торговой конкуренции установилось вполне определенное мнение, что эти качества китайцев более грозны, чем их армия и флот”.

Даже прозорливые православные старцы, отличавшиеся глубокой переработкой духа народных движений, говорили об опасности, исходящей из Китая. Так, преподобный Серафим Вырицкий говорил, что китайцев не просто много, но у них работают трезвые и трудолюбивые люди, а у нас такое пьянство.

«Восток будет креститься в России. Весь мир небесный молится о просвещении Востока. Наступит время, когда Россию станут раздирать на части. Сначала ее поделят, а потом начнут грабить богатства. Запад будет всячески способствовать разрушению России и отдаст до времени ее восточную часть Китаю. Дальний Восток будут прибирать к рукам японцы, а Сибирь – китайцы, которые будут переселяться в Россию, жениться на русских и в конце концов хитростью и коварством возьмут территорию Сибири до Урала «.

А вот предсказания архимандрита Серафима Тяпочкина, который сказал, что Сибирь будет захвачена Китаем не военным путем, а массовой миграцией. «Все произойдет так, что в одно утро русские люди, живущие в Сибири, проснутся в Китайском государстве. Судьба тех, кто останется там, будет трагична, но не безнадежна. Китайцы жестоко расправятся со всякими попытками сопротивления».

Конфликт на Китайско-Восточной железной дороге, резня, чинимая китайскими наемниками большевиков, конфликт на Даманском полуострове, «шанхайки» в восточных городах России, конечно, в разные периоды прошедшего столетия не добавляли позитивного образа соседу. Но были и периоды теснейшей дружбы, и совсем недавнее урегулирование пограничных вопросов. (Не говоря уже о том, что территориальных проблем Китаю хватает вполне и своих, и зачастую они неразрешимы без российского участия).

Как бы то ни было, сегодня мы видим новую волну китаефобии, которая опять же гонится с Запада, а не поднимается в Сибири или Приморье. Если суммировать говоримое: определенная часть русских сейчас боится того, что Китай поступит так, как Россия в конце XVII века. Тогда русские колонисты забрали земли, которые империя Цин считала своими, но де факто не контролировала. Но что может быть проще, чем сделать из этого события очевидный вывод?

Андрей Прокофьев

Читайте наши статьи на Дзен