Утраченные символы Отечества
У государственной символики России сложное, запутанное прошлое. Мы до сих пор не знаем «откуда есть пошел» двуглавый орел, почему в качестве «геральдического покровителя» был избран именно Георгий Победоносец, а не Андрей Первозванный или Николай Угодник, почитание на Руси которых было куда более широким. Но еще более запутанная генеалогия у гербов русских городов, логику символизма которых порой просто невозможно постичь.
С точки зрения геральдической науки герб призван представлять главную идею символизируемого, его формулу, его ДНК. Но когда вы посмотрите, скажем, на эмблему Великого Устюга (Нептун держит в руках два кувшина с изливающейся водой), то расшифровать геральдический код сего сюжета вы вряд ли сможете. Официально герб с римским морским божеством город получил в 1780 году. Фактически же Нептун перекочевал из «Знаменного гербовника» графа Миниха, изданном в 1730 году и был призван, согласно мысли его создателей, символизировать выгодное географическое положение Великого Устюга. Интересно, что изображение подкреплялось легендой: якобы на Землю спускался некий водолей-богатырь, чтобы слить воды двух рек, Юга и Сухоны, в одну – Северную Двину. Большая вероятность, что эта легенда была создана в том же XVIII веке, чтобы как-то объяснить явление Нептуна на Русском Севере.
Бестиарий Иоанна Грозного
В Россию городская геральдика пришла довольно поздно – при Петре I. До этого роль гербов выполняли печати, украшенные эмблемами. В 1570-ых годах появилась печать Иоанна IV, на которой можно увидеть 24 эмблемы — по 12 с каждой стороны -княжеств, земель, городов, составляющих Московское царство. Интересно, что львиную долю символов составляет изображения животных, птиц, рыб. Другую часть – оружие: луки, мечи, сабли.
Ученые утверждают, что большая часть эмблем не содержала никакого идентификационного кода мест, земель, которые они символизировали, а была плодом воображения придворных изографов. Те же руководствовались ни столько «гениями мест», сколько Псалтырью и популярными тогда на Руси «Физиологом». Таким образом Нижний Новгород стал символизировать олень, Псков – барс (или рысь), Казань – василиск (дракон), Тверь – медведь, Ростов – птица, Ярославль – рыбы, Астрахань – собака, Вятские земли – лук и т.д.
Едва ли тогда кто-то всерьез задумывался о глубинном символизме городов. Главную символическую нагрузку на печати Иоанна IV несли расположенные в центре двуглавый орел со святым Георгием – с одной стороны, и Единорог (личная эмблема Грозного) – с другой. Вся же окружность, периферия, играла на печати государя роль этакой массовки, в задачи которой входило ни столько правильная идентификация места, сколько показать могущество царя.
По трагическому стечению обстоятельств печать Грозного стала своего рода программой на будущее – Москва все, периферия – ничто.
Это совсем не значит, что у территорий, представленных на печати, не было своих родовых, аутентичных, символов. Были, и некоторые из этих символов насчитывали столетия. Однако в системе координат Иоанна они, конечно, не могли найти своего места. Так, Грозный самолично придумал печать Великого Новгорода, которая легла в основу его будущего «медвежьего» герба, проигнорировав существовании на протяжении столетий аутентичных новгородских символов на печатях (Спаса Вседержителя, Андрея Первозванного, всадника, льва). Главная причина заключалась в том, что поместная аутентичность противоречила политике централизации Московского царства.
Первый русский брендбук
Спустя столетие, в 1672 году на свет появилась «Большая государственная книга», или « Царский титулярник», которая явило новую геральдическую версию русских земель. В книге мы видим уже 33 герба. Эмблемы некоторых земель, которые присутствовали на печати Грозного, кардинально эволюционировали.
Так, Ростов Великий поменял птицу на оленя, Ярославль – рыбу на медведя, вооруженного секирой, а Рязань сменила лошадь на пешего князя.
Однако вряд ли этим изменениях предшествовала какая-то серьезная проработка темы: скорее всего, в основе ребрендинга лежало все тоже свободное творчество изографов, а не исконные символы этих земель. При этом «Титулярник» лег в основу будущих геральдических экспериментов, что окончательно привело к потере первичных символических кодов древних русских территорий.
«Хотим павлина!»
Петр I решил систематизировать русский брендбук и ввести в оборот настоящие гербы, созданные по всем правилам европейской геральдики. Интересно, что в основе решения находились армейские цели. Для облегчения снабжения продовольствием армия должна была размещаться по городам и губерниям России. Полки получали названия городов и местностей прописки, а на полковые знамена должны были быть помещены гербы этих территорий.
В 1722 году царь учредил особую герольдмейстерскую контору, которой было поручено сочинение гербов, в том числе и городских. На роль творческого директора был приглашен граф Франциск Санти. Итальянец взялся за дело с неистовым энтузиазмом: во-первых, он «довел до ума» эмблемы из «Титулярника» Алексея Михайловича, а, во-вторых, создал несколько десятков гербов для русских городов «с нуля». Перед началом творческого процесса Санти отправил местным городским чиновникам анкеты, в которых те должны были рассказать о ключевых особенностях своих городов. Надо отметить, что местные канцелярии отнеслись к «техническому заданию» итальянца без должного энтузиазма: ответы чиновников были весьма локаничны и бессодержательны.
Правда, были и города, которые со всей серьезностью отнеслись к заданию. Например, чиновники Серпухова отрапортавали, что город их славится павлинами, которые живут в одном из местных монастырей. Вскоре заморская птица заняла свое почетное место на гербе города.
Несмотря на всю инертность городских канцелярий Санти все же умудрился нарисовать реестр из 97 гербов (другой вопрос, насколько аутентичны были эти символы?). Вероятно, он мог бы сделать и больше, однако уже в 1727 году Екатерина I, правившая после смерти Петра, отправила графа в Сибирь с обвинением в заговоре.
Геральдическая лихорадка
Следующий геральдический бум в России пришелся на время правления Екатерины II. Это было связано с реформой местного управления 1775 года. За десятилетие было создано несколько сотен гербов русских городов. Многие из них, если не большинство, имели абсолютно надуманный характер, являясь плодом вкусовщины провинциальных городских чиновников и плохого знания герольдами истории городов. Так, на свет появились гербы городов Великие Луки (три лука), Сумы (три сумки) и т.д.
На этот момент приходиться и рождение многих «геральдических» мифов: местные чиновники вовлекаются в творческий процесс и начинают сочинять легенды о происхождении гербов. Например, сановники Коломны рассказывали историю, что их город был построен в 1147 году представителем древнего патрицианского римского рода Колонна, поэтому и город так называется, а на гербе его изображен столп.
Но дальше всех пошли ярославцы, которые утверждали, что герб в виде медведя с секирой был придуман самым великим князем Ярославом: «по той причине, что он, шествуя в Ростов по проливу из Которосли в Волгу, нашел на медведя, и онаго с помощью людей своей свиты убил».
В XIX веке власти попытались как-то систематизировать геральдическую лихорадку, поскольку – в порыве творчества — у некоторых городов оказалось аж несколько утвержденных гербов. Пришлось от лишнего отказаться.
После революции отечественную городскую геральдику ждал новый бум гербового творчества, но «клейма территорий», созданные советскими художниками годились разве что для сигнификации кругов ада, нежели для городов, населенными живыми людьми.
После распада СССР начался геральдический ренессанс, который выразился в массовому возвращению городов к «екатерининскому брендингу».
Что мы имеем?
Несколько столетий экспериментов в геральдике русских городов закончилась ничем. Так, древние русские города, имеющие многовековые традиции, с легкой руки центральной власти обзавелись пустыми бессодержательными символами и погрузились в депрессию. Герб, призванный объединять горожан в единую общность, отражать сущность, характер города, так и остался в мечтах.
Нужно признать, что вся многовековая работа в области геральдики русских городов делалась на коленке. Все истинные символы древнерусских земель были проигнорированы еще при создании печати Иоанна IV. А в «Царском Титулярнике» московское надуманное герботворчество, когда столичные дьяки придумывали красивые эмблемы для «остальное мира», было введено в систему. Роковую роль сыграло увлечение московской элиты «последними западными трендами».
Так, «Титулярник» был создан по приказу главы Посольского приказа боярином Артамоном Матвеевым, который, как известно, был одним из первых западников в русской истории. Важно знать, что книга создавалась не как официальный гербовник, а как сувенирное издание, которое показывали высоким заморским гостям. Дескать, смотрите, мы не хуже вас, мы тоже продвинутые, в тренде.
Беда в том, что последующие герботворцы стали использовать этот сувенир в качестве основного источника по русской геральдике, коим он ни на секунду не являлся, как, впрочем, и печать Иоанна IV.
При последующих государях положение только усугубилось, знаки все дальше уходили от означаемого, исконные символы потеряли всякую надежду быть обнаруженными придворными герольдмейстерами. Настоящим роком стало и то, что ключевые роли в создание гербов русских сыграли совсем нерусские люди, «неместные художники» – Миних, Санти, Бекенштейн, Кёне, фон Энден (этому креативщику принадлежит чудовищная идея делить гербы уездных городов пополам – сверху наместническая эмблема, снизу городская).
Вынос святых
Русская традиция всегда была тесно связана с Православием. Отношение русского человека к изображению было сформировано на основе почитания икон. Иными словами русский человек ждал от изображении покровительства, нежели желал, подобно европейскому человеку, самовыразиться через картинку. Вот почему большинство печатей древних русских земель изображали святых, которые считались покровителями. Вот почему на допетровских боевых знаменах мы видим Спаса Вседержителя, Богородицу и Михаила Архангела. Увлечение Западом русской элиты буквально вынесла святых покровителей из повседневной жизни, заменив их на надуманные, бессодержательные неодушевленные предметы и зверей.
Почему это важно?
В скандинавских сагах Русскую земля называли Гардарики, то есть «страной городов». Это указывает на развитость городской традиции на Руси. После многовековой политики централизации, которую проводили сначала Московия, а затем имперский Санкт-Петербург Гардарики превратились из страны городов, в страну деревень, посадов, поселков. Русская городская традиция была уничтожена. Плоды этой политики мы пожинаем и сейчас, когда Москва, как черная дыра, засасывает в себя лучшие человеческие ресурсы с периферии, обескровливая русские города.
Символ города играет чрезвычайно важную роль в установлении прочной связи между городом и горожаниным. Городская эмблема является связующим компонентом между личностью жителя и городской общностью, и чем сильнее и содержательнее символ, тем связь человека с городом прочнее.
Кроме того, для нас, русских, герб родного города должен ни столько указывать на его особенности, сколько выражать высокое покровительство горожанам. В этой связи чуждый бог Нептун должен уйти с герба Великого Устюга, уступив место блаженному Прокопию Устюжскому. Именно этот святой, по преданию, спас в 1290 году жителей города от страшного стихийного бедствия.
Может быть, когда истинные покровители возвратятся на гербы русских городов, их жители перестанут искать сомнительное покровительство в Москве…
Читайте наши статьи на Дзен
