Рагдай Удалой: древнерусский воин, который в одиночку бился с 300 врагами

В эпоху князя Владимира Киевская Русь славилась могучими богатырями, которые противостояли печенежским всадникам. Одним из самых знаменитых ратных людей того времени был Рагдай Удалой, который, согласно летописному известию, в одиночку сражался против 300 врагов. По одной из версий, за этим именем «скрывался» не кто иной, как могучий Илья Муромец.

Подвиг Рагдая

Главное свидетельство о Рагдае Удалом содержится в Никоновской летописи. Перечисляя события, произошедшие в 1000 году (6508 году от сотворения мира), летописец сообщает: «Того же года преставися Рахдай Удалой, яко наезжаше сей на триста воин. И плакася по нём Владимир и погребе его со отцем своим митрополитом Леонтием».

Из летописного контекста понятно, что Рагдай вместе с другими богатырями защищал Киев от нашествия печенегов при князе Владимире Святом. Судя по сообщению летописи, конный воин в одиночку бился с тремя сотнями кочевников. Не совсем ясно, каким был исход боя – победил ли Рагдай или был убит в сражении. Однако формулировка «преставился» заставляет предположить, что он всё же обратил печенегов в бегство и впоследствии умер от ран. Подвиг Рагдая стал широко известен в народе и при дворе, из-за чего князь Владимир и похоронил его со всеми почестями. В церемонии отпевания участвовал киевский митрополит Леонтий, занимавший кафедру, предположительно, в 992-1003 годах.

Второй средневековый источник, в котором упоминается Рагдай Удалой – «Степенная книга царского родословия». В одной из глав этого памятника перечисляются богатыри князя Владимира:
«Дивен также был на победы и удалой Рогдай, что один мог выходить на бой против трёхсот противников» (перевод Натальи Понырко).

Вопрос аутентичности

Имя Рагдай (Рахдай) вызывает большие сомнения у историков и филологов. Имена на Раг-/Рог- практически не встречаются в древнерусском именослове, за исключением упомянутых в летописи полоцкого князя Рогволода и его дочери Рогнеды.

Ведущий русский историк XIX века Николай Костомаров сравнивал имя Рагдай по форме с именами таких татарских богатырей, как Угэдэй, Субэдэй, Ногай, Бурундай и другими. На этом основании Костомаров пришёл к выводу, что сюжет о Рагдае – «позднее измышление». Это мнение вроде бы подтверждается тем, что Никоновская летопись была составлена в XVI веке под редакцией московского митрополита Даниила. «Степенная книга» написана в тот же период. Кроме того, она не содержит никакой новой информации о богатыре и, вероятно, просто заимствует сообщение Никоновской летописи.

Впрочем, другие исследователи всё же находят у имени Рагдай домонгольские корни. Так, сторонник норманнской теории Арист Куник отождествлял его с трансформированным по правилам славянской фонетики германским именем Reginlac. А филолог Владислав Юргевич выводил это имя из венгерского глагола ragad («грабить, разбойничать»).
«Само предание о Рагдае, как о богатыре разбойнике и произвище его Удалой согласны с такою этимологиею», – отмечал исследователь.

Мадьяры осаждали Киев за сотню лет до смерти Рагдая, так что какие-то восходящие к ним прозвища вполне могли остаться в русском народе (а возможно, Рагдай и был потомком венгерских кочевников).

Рагдай в былинах

В летописи наряду с Рагдаем упомянуты и другие богатыри. Это Ян Усмошвец и широко известный по былинам Владимирова цикла Александр (Алёша) Попович. Последнее обстоятельство заставило историков предположить, что Рагдай в действительности – широко известный персонаж. Филолог Николай Квашнин-Самарин выдвинул гипотезу о том, что Рагдай – исконное языческое имя Ильи Муромца. По его мнению, в эпических песнях богатырь был известен под обоими именами, но затем возобладало христианское имя.

Косвенным подтверждением этого служит дошедшая до наших дней былина о силаче Рахте Рагнозерском. Олонецкое предание о нём в исполнении народного сказителя Петра Калинина записал этнограф Александр Гильфердинг, некоторые подробности также известны из других источников. Никакой видимой связи с летописным Рагдаем в былине вроде бы нет. Её действие происходит при московском князе Василии. В это время Москве угрожает заезжий борец-«иноверец», но москвичи посылают за северным силачом Рахтой. Тот в два счёта расправляется с супостатом, ударив его о кирпичный мост. Любопытно, что перед схваткой Рагдая целые сутки продержали голодным – в этом отражён реальный обычай кулачных и борцовских поединков. В качестве награды за победу Рахта просит у князя подарить ему богатое рыбой Рагнозерское озеро. Сюжет частично совпадает с песней о черкесском бойце Кострюке Темрюковиче, который на свадебном пиру у Ивана Грозного был побеждён русским богатырём.

Кроме сходного имени Рахту и Рагдая роднит мотив борьбы с иноземцами и невероятная сила. Былиновед Всеволод Миллер считал, что история о местном силаче основана на одном из ходячих сюжетов. Однако он добавляет, что имя Рахта загадочно – его нет ни в святцах, ни в славянском именослове. Изначально это прозвище означало «удалец рагнозерский». Скорее всего, имя Рахта «навеяно» именно летописным Рагдаем. По мнению Всеволода Миллера, о Рагдае существовали «рассказы» или «песни», причём в той же среде, которая сложила былины о богатырях Владимирова цикла. Другие богатыри оказались более популярны, но имя Рагдая, как считает Миллер, «ещё смутно помнилось в Московский период». Попав в северные края, оно зажило собственной жизнью.

«Как последний отголосок памяти о Рагдае, его имя в незначительно изменённом виде прикрепилось, быть может, сначала как прозвище, к местному силачу, которого собственное имя могло впоследствии забыться», – рассуждал Миллер в 1898 году в четвёртом номере журнала «Этнографическое обозрение».

Русский берсерк

Составитель Никоновской летописи мог и не знать в подробностях оригинальных сюжетов былинных сказаний о Рагдае. А историю его подвига, по одной из версий, он «сконструировал» по образцу ветхозаветного героя Авессы (Авессая), племянника царя Давида. Как рассказывается во 2-й книге Царств, Авесса «убил копьём своим триста человек».

Если же допустить, что фольклорный и летописный сюжеты основаны на биографии реального человека, то подобная мощь русского воина требует объяснения. «Иностранное» имя Рагдая заставляет предположить, что он мог быть «наследником» средневековых берсерков. Так называли викингов, которые отличались неистовством и бились с несколькими противниками в одиночку, без кольчуги. Впадая в боевой транс, эти воины наводили ужас на врагов. Бытование берсерков на Руси не доказано, однако история Рагдая Удалого показывает, что русские могли позаимствовать эту боевую практику у варягов.

Напоследок упомянем, что имя Рагдая сделалось весьма популярным в русской литературе – от пушкинской поэмы «Руслан и Людмила» до многочисленных современных романов в стиле «славянского фэнтези».

Читайте наши статьи на Дзен