Зачем Иван Грозный подписывался именем Парфений Уродивый

Литературное наследие царя Ивана Грозного довольно обширно. Известна его переписка с беглым князем Андреем Курбским и с английской королевой Елизаветой. Перу Ивана IV принадлежат также сочинения церковного характера. Считается, некоторые из них московский государь подписал причудливым псевдонимом Парфений Уродивый.

Древнерусское сочинение «Канун, ангелу грозному, и воеводе, и хранителю всех человек, от Вседержителя Бога посланному по вся душа человеческая», подписанное как «творение Парфения Уродивого», сохранилось в нескольких рукописях и было впервые опубликовано академиком Дмитрием Лихачёвым. Есть ещё одно произведение Парфения Уродивого – антипротестантский полемический трактат «Послание к неизвестному против люторов». В 1886 году этот памятник словесности был издан архимандритом Леонидом (Кавелиным).

Первоначально наука предполагала, что Парфений жил и писал в Суздале в первой половине XVI века. Однако дореволюционный историк Илья Шляпкин, а за ним и Дмитрий Лихачёв на основе литературно-исторического анализа отождествили Парфения Уродивого с царём Иваном Грозным. Текст «Послания против люторов» почти совпадает с «Ответом царя Иоанна Васильевича Грозного Яну Роките». Таким образом возникла версия, что царь использовал псевдоним.

Выводы Лихачёва пригодились не только академической науке. Идею тождества Ивана Грозного с Парфением Уродивым взяли «на вооружение» адепты фольк-хистори. В концепции создателей «новой хронологии» Фоменко и Носовского данная версия служит «доказательством» того, что русский царь – это якобы одно лицо с римским императором Тиберием. Авторы обратили внимание, что Тиберий, по свидетельству Светония, писал стихи в подражание поэту Парфению. Но, разумеется, это не более чем случайное совпадение в биографиях двух правителей.

Так что же на самом деле известно о предполагаемом авторстве Ивана Грозного и почему царь использовал такой странный псевдоним?

 Написание «Канона Ангелу Грозному» относят к 1572-1573 годам, когда Иван Грозный разгромил Новгород Великий и сразу после этого тяжело заболел. В тексте сочинения отразился страх смерти. Считается, что канон посвящён архангелу Михаилу, который забирал души людей в «горний Иерусалим» (хотя напрямую архангел не назван). В честь святого Михаила возведена царская усыпальница в Кремле – Архангельский собор.

Судя  по всему, царь беспокоился, удастся ли ему после смерти пройти через небесные мытарства, а потому призывал на помощь архангела. В «Каноне» отразились черты характера жестокого царя. Считается, что прозвище «Грозный» при жизни Ивана IV не употреблялось, но именно так он называет архангела. По мнению Дмитрия Лихачёва, в каноне усилены такие черты, как жестокость, грозность, воинственность, так что текст прибретал даже антихристианские черты.

«Образ Ангела Грозного воеводы соединился в сознании Ивана Грозного с образом тех «лютых ангелов», которые, по средневековым представлениям, ведали загробными мучениями грешников», – предполагал академик.

 Выбирая псевдоним, Иван Грозный, по-видимому, желал сохранить в тайне от подданых внутренние движения своей души. По какой причине царь назвался именно Парфением Уродивым? Имя Парфений происходит от греческого παρθένος» («целомудренный, девственный, чистый»). Возможно, это отражает покаянный импульс царя, которому в период болезни опротивело его многоженство и блудные связи. А может быть, как полагал Илья Шляпкин, в этом проявилась ирония Ивана Грозного.

Вторая часть именования – Уродивый – тоже не случайна. В XVI веке это слово могло обозначать как юродивого, так и безумного человека. Филолог Наталия Ганина, предпочтя последний вариант, предлагает тонкую религиозную интерпретацию. Псевдоним «Парфений Уродивый» она считает указанием на «деву неразумную» из евангельской притчи о десяти девах.

В то же время, с юродивыми Ивана Грозного связывали особые отношения. Только им дозволено было порицать царя за его злодеяния. По легенде, юродивый Никола Салос спас Псков от расправы, обличив Грозного в том, что тот «пьёт кровь человеческую». Кроме того, царь зачастую и сам «юродствовал».

«Модель поведения юродивого, его методы спасения христиан, его место (чин) в социальной системе вполне соответствовали темпераменту и характеру первого русского царя, его оценке своего места и роли в Московском царстве в то сложное и эмоционально возбуждённое время», – пишет кандидат исторических наук Дмитрий Коренев.

Впрочем, учитывая кровожадность, властолюбие и похотливость Ивана Грозного, его «юродство» можно рассматривать разве что в негативном смысле этого слова. Деспотичный тиран вёл себя как трикстер, шут. За его притворными «унижениями» собеседники всегда чувствовали угрозу. Иван Грозный сделал самоуничижение элементом политической игры, своеобразным искушением, которому он подвергал подданных. Можно вспомнить историю подставного «царя» Симеона Бекбулатовича, перед которым Грозный поначалу «бил челом», а в конце концов лишил его титула.

В деятельности царя имелись и другие формы пародирования православной традиции. Подобно инокам, опричники в Александровской слободе носили «чёрные ризы», хотя их кровавые выходки были весьма далеки от норм христианской праведности. Иван Грозный именовал себя игуменом опричников. Копируя внешние формы православия, опричнина приобретала черты насмешки над верой, кощунства и святотатства. Это отдалённо можно сравнить с феноменом западноевропейских «чёрных месс», которые устраивали сатанисты по подобию католических богослужений. Насколько Иван Грозный осознавал, что занимается профанацией сакрального – вопрос дискуссионный. Сам он мог искренне считать себя «наполовину чернецом» (так царь писал о себе в послании в Кирилло-Белозерский монастырь в 1573 году).

В последние годы возникла версия о том, что Парфений Уродивый – не выдумка, а вполне реальное лицо. «Сводный иконописный подлинник», составленный во второй половине XVIII века, описывает внешность «во святых отца нашего Парфения, иже Христа ради Уродивого», память которого чтилась 13 февраля:

«Подобием млад, плешив, лицем морщиневат, без брады, схима на плечах, в мантии, ряска вохряная», – говорилось в рукописи (цитируется по книге Андрея Топоркова и Анатолия Турилова  «Отреченное чтение в России XVII-XVIII веков»).

Считать данный текст стопроцентным доказательством существования Парфения всё же нельзя. Составитель книги мог сам придумать внешность известного ему творца «Канона Ангела Грозного», расшифровав семантику его имени и вообразив себе юродивого девственника-скопца.

Читайте наши статьи на Дзен