Почему Пушкин и Лермонтов проиграли свои дуэли
Гибель двух величайших русских поэтов на дуэли часто кажется чудовищной случайностью, трагической ошибкой истории. Но что, если в этих поединках не было места случайности? Ряд исследователей полагает, что и Пушкин, и Лермонтов сознательно шли к роковой развязке, фактически избрав себе палачей.
Пушкин: усталость от жизни как приговор
Дуэль с Жоржем Дантесом 27 января 1837 года выглядела как отчаянная попытка защитить честь семьи. Однако некоторые пушкинисты, включая потомка поэта Александра Лациса, видят в этом сознательный шаг к уходу. Согласно этой точке зрения, 37-летний Пушкин, измученный долгами, зависимостью от двора и глубоким экзистенциальным кризисом, использовал конфликт с Дантесом как предлог.
Детали дуэли лишь укрепляют эту версию. После того как Дантес выстрелил первым и тяжело ранил Пушкина, поэт, упав, забил дуло своего пистолета снегом. Споры о том, дали ли ему заменить оружие, не утихают. Но итог известен: его выстрел лишь легко ранил противника. Пушкин умер через два дня, и причиной стала не только пуля, но и уровень медицины XIX века. Лацис в статье «У последнего порога» настаивает: поэт не был марионеткой в руках рока, а трезво выбрал свой финал, найдя в Дантесе «инструмент» для ухода.
Лермонтов: психологический эксперимент со смертью
С Лермонтовым история иная, но столь же фатальная. Его конфликт с Николаем Мартыновым на Кавказе в 1841 году многие современники считали надуманным. Поэт, мастер язвительных эпиграмм, методично и публично унижал старого товарища, словно ставя над ним жестокий эксперимент. Исследователь Вадим Левин в работе «Дуэль Лермонтова» проводит параллель с романом «Герой нашего времени»: автор, как и его герой Печорин, «играл» с человеческими чувствами, проверяя границы, — и заигрался.
«Блудный сын»: почему Сталин переводил деньги отцу маршала Василевского
Сама дуэль была обставлена вопиющими нарушениями: без врачей, с посторонними зрителями, словно насмешка. По свидетельству секунданта князя Васильчикова, Лермонтов, уже видя решительно нацелившегося на него Мартынова, демонстративно не поднимал пистолет и лишь презрительно усмехался. Он словно проверял, решится ли «слабый» Мартынов выстрелить. Проверка оказалась смертельной.
Общий сценарий: поэт против самого себя
Что объединяет эти две истории? Оба поэта, гениальные аналитики человеческой души, оказались в ловушке собственного сценария. Пушкин, возможно, искал достойный, «мужской» выход из жизненного тупика. Лермонтов — ставил опасный эксперимент над природой конфликта и трусости, став его главной жертвой.
Их проигрыши не были случайностью. Это был выбор, сделанный на пересечении личных кризисов, усталости от мира и той самой «русской хандры», которую они так блестяще описывали. Они не пали жертвами интриг или слепой судьбы — они, каждый по-своему, шагнули навстречу выстрелу, завершив свою биографию последней, трагической поэмой.
