В каком возрасте русские крестьянки считались старушками
Сегодня восемнадцатилетнюю девушку мы считаем почти ребёнком, в 25 жизнь только начинается, а в 30 и 40 женщина уверенно строит карьеру и личное счастье. Но ещё пару веков назад женская судьба разворачивалась с головокружительной, а подчас и пугающей скоростью. Молодость была кратким мигом, за которым без промедления наступала зрелость, а затем и старость. Границы между этими этапами отмечала не запись в паспорте, а детали костюма и строгие правила общества.
Знак готовности: понёва и первый бал
Ключ к пониманию женского возраста в прошлом — брачный статус. И здесь действовала чёткая закономерность: чем раньше, тем лучше. Считалось, что девушка «на выданье», как только у неё начинались месячные — в 13-15 лет. В крестьянской среде этот момент отмечался целым обрядом: девочку, бегавшую в одной рубахе, облачали в понёву (или запону) — первую поясную одежду, знак её нового статуса. В косу вплетали ленту, а на голову надевали девичий венец. Как печально-иронично заметила няня в «Евгении Онегине»: «…а было мне тринадцать лет».
В дворянских семьях девичья зрелость наступала позже, лет в 15-16, и отмечалась иначе: удлинялся подол платья, скрывавший детские панталончики. Именно в таком наряде юная Наташа Ростова врывается в гостиную на страницах «Войны и мира». Девушку начинали «вывозить в свет» — она появлялась на балах в первом «взрослом» платье с открытыми плечами, но в нежных, пастельных тонах, без обилия драгоценностей.
Тревожный рубеж: когда «девица» превращалась в «вековуху»
Если к 18 годам девушка, будь то крестьянка или дворянка, не выходила замуж, родные начинали беспокоиться. А 20-летняя незамужняя особа считалась почти безнадёжной старой девой — «вековушей», «засиделкой» или даже «браковкой». В деревне таких женщин могли заподозрить в колдовстве, а в высшем свете к ним относились с жалостливым пренебрежением. Отказать жениху, каким бы он ни был, в этом возрасте считалось верхом неприличия.
«Блудный сын»: почему Сталин переводил деньги отцу маршала Василевского
Статус «вековухи» немедленно отражался на внешности. Крестьянка снимала девичий венец, покрывала голову скромным платком и надевала «смиренное» одеяние без украшений. Ей запрещалось участвовать в молодёжных гуляньях. Дворянка отказывалась от светлых платьев, выбирая тёмные и скромные фасоны, а отчаявшись, могла надеть чепец — верный знак того, что с молодостью покончено.
Короткий расцвет: статус «молодки»
Если же девушка вовремя выходила замуж, её молодость будто продлевалась. Крестьянская «молодка» блистала в самом ярком наряде: красная вышитая понёва, богатый головной убор (сорока, кика), бусы и серьги. Дворянка, получив статус замужней дамы, могла наконец позволить себе роскошные ткани, сложные причёски и драгоценности. Этот период расцвета был недолгим.
«Бабка» в сорок: точка невозврата
Старение наступало стремительно. К 30 годам женщина уже чувствовала его приближение, а к 40 жизнь кардинально менялась. Крестьянка, измотанная работой и частыми родами, становилась «бабкой»: уступала место у печи невестке, нянчила внуков, убирала в сундук яркие платья и нарядные сороки. Её голову теперь украшал лишь простой платок, а супружеское ложе часто становилось раздельным.
Дворянка в 40 лет также считалась пожилой дамой. Лев Толстой без обиняков называет Анну Павловну Шерер «старухой». Непременным атрибутом её выходов в свет был тот же чепец. Её роль на балах сводилась к наблюдению за молодёжью и присмотру за дебютантками. Танцы, флирт, бурная светская жизнь оставались в прошлом.
Женский век в прошлом был короток и жёсток. Его этапы, от девичьего венца до старушечьего чепца, были прописаны строже любого закона, напоминая, что право на молодость, радость и самоопределение — величайшее завоевание нового времени
