Потенциальные бестселлеры

Книжный рынок России так устроен, что многие думают, что читать у нас почти нечего и писателей почти нет. Это, разумеется, не так. Крупнейшие премии страны «Национальный бестселлер» и «Большая книга» как раз составили шорт-листы, а в длинных было книг по пятьдесят. Вот, что рекомендует член большого жюри «Нацбеста» Аглая Топорова. Из шорт-листа премии рекомендованы две книги, еще две – из длинного списка.

Писатель: Алексей Никитин

Книга: Victory park

У романа Victory park есть все шансы стать настоящим бестселлером. Тут и детектив, и мистика, и история, и любовь, и КГБ с ОБХСС, и еще множество примет позднего СССР. Роковые красавицы, фарцовщики, колдуны, диссиденты, профессора, «афганцы», революционеры, букинисты — в общем, на любой вкус и цвет.  Все эти миры и всех этих людей Алексей Никитин описывает с такой дотошностью, что иногда даже утомляет. Но это если не знать, что советский и мистический Киев, а соответственно и его жители, невероятно важны для писателя.  Он сочиняет свой город, каждый закоулок которого знает и по-настоящему любит и пытается (и небезуспешно) заразить этой любовью читателя.

На первый взгляд, Victory park – просто хорошо закрученная история о том, как в результате мало связанных между собой обстоятельств и в общем-то по недоразумению буквально в одночасье рухнула сложно выстроенная система на небольшом, хотя и живописном участке древней киевской земли. Рухнула, изменив, а то и разрушив, десяток человеческих судеб. И несмотря на то, что Никитин очень убедителен (все сюжетные линии сходятся) в описании этого распада, Victory park все же не об этом.

На самом деле – это роман о времени, но не в смысле «как мы жили при совке», а о времени, в котором люди как-то обходились без мобильных телефонов, узнавали новости не из интернета, а в очереди в гастрономе; тусовались не в социальных сетях, а в только им известных и нужных местах; объяснялись в любви не смсками, а совсем другими способами, ну и вообще как-то жили.

И это действительно потрясающая реконструкция, повторю, не совка, а именно жизни без электронных помощников. Хотя, по Никитину, получается, что жизнь эта была не лучше и не хуже, а человеческие чувства, страхи и надежды – всегда одинаковы. Можно, конечно, сказать, что все это очень банально. Да, Victory park банален, но ровно настолько, насколько и должна быть банальной по-настоящему хорошая книга.

Писатель: Валерий Айрапетян

Книга: « В свободном падении»

Молодой петербургский  писатель  Валерий Айрапетян невероятно искренен в каждом предложении. Это шикарная мужская, хотя и с армянским акцентом проза. Да, можно чуть-чуть перефразируя Карамзина сказать: «И армяне умеют любить». Похождения малолетних мачо, в принципе, мало кому интересны, кроме родителей  15-летних девочек. И опять же, вспоминая поговорку: армянин, особенно бакинский, девчонку не обидит.

Это очень занятная проза, но, увы, чисто мужская. К сожалению, и Моравиа не для женщин, и Миллер, и еще многие. А Валерий  Айрапетян – писатель не то чтобы с потенцией (этого все равно не вычитаешь, особенно в « Свободном падении»), сколько с невероятно мощным писательским потенциалом.  Просто еще совсем зеленый, что не помешало Айрапетяну возглавить шорт-лист номинации для авторов до 35 лет «Нацбест-Начало».

Ну а лично я дико зла на него за многократное употребление слова «попа». Дорогой Валерий, в прозе эта часть женского тела или зовется «жопой», или вообще никак не обозначается.

Писатель: Роман Сенчин,

Книга: «Чего вы хотите?»

 

Сенчина читать всегда приятно, но особенно хорошо идет его проза, когда впадаешь в уныние, и жизнь кажется беспросветной: прочтешь, и сразу понимаешь – есть на свете места, где еще хуже, есть и люди, которые маются еще больше:  «Курю, таращусь в экран, прочесываю дистанционкой программы… Повторы вышедших из моды сериалов, черно-белые советские фильмы, клипы малопопулярных певцов… Смотреть нечего, да и вообще как-то нечего смотреть — в какое бы время ни включал телевизор, какую бы программу, всегда тянет  переключить на другое или вообще нажать красную кнопку. Но нажму, и что останется? Неживая полутьма, тишина, рождающая мысли, от которых становится жутко. Пусть лучше это…», — рассуждает герой повести «Зима». Красиво рассуждает, и скорее всего, правильно. Но в сборнике повестей «Чего вы хотите»  («Зима», «Чего вы хотите?», «Полоса») тоже получается тоска, с какого места ни включи.

Тоска не в смысле, что скучно читать, а в смысле, что все это только о тоске, дотошно и с некоторой даже гордостью описанной:  «Я тоже готов преодолевать преграды, согласен даже погибнуть. Но где эти испытания, где враги, с которыми нужно сражаться? У меня — вереница бесцветных дней, вроде бы вполне благополучных, но они складываются в пустой год, и этот год уходит в небытие. Растворяется, будто и не было ».

В пустые дни жизнь складывается не только у героя «Зимы», но и у московской тинейджерши: «Зашла в ванную, почистила зубы. Осмотрела лицо в зеркало. На лбу еще два новых прыщика появилось. Пока меленькие красноватые точки, но завтра наверняка нальются… Блин, и как назло челку совсем  недавно подстригли…». Даже практически революционная ситуация в стране не помогает: все равно ничего не изменится – та же школа, те же родители, те же проблемы. В общем, нет и не будет ничего героического, и  даже если выйти на антиправительственную демонстрацию, то ничего кроме позора и ужаса там не найти.  Не найти настолько, что даже героические события в повести «Полоса» кажутся как-то искусственно притянутыми к безысходности этого мира.

Сенчин – замечательный писатель, но несмотря на разные сюжеты, главные герои его книг всегда одинаковы, потому что это не люди, а тоска, безнадежность  и предчувствие будущей трагедии. И в  этом смысле «Чего вы хотите?» не лучше и не хуже других его произведений. Но, как говорится, на любителя.

Писатель: Сергей Шаргунов

Книга: «1993»

В принципе история семьи на фоне исторических катаклизмов и всяких там общественных  трансформаций не может быть плохой и совсем уж скучной. И в этом смысле роман Сергея Шаргунова «1993» вполне оправдывает ожидания. Читать про обычную российскую семью, из-за мужниной ревности  еще в советское время перебравшуюся в ближнее Подмосковье, но сохранившую тесные связи с Москвой,  действительно интересно.

Мысли и чаянья семьи Брянцевых, таких вроде бы маленьких людей:  отца — электрика из бывших изобретателей;  матери – диспетчерши из той же аварийки, куда судьба занесла поработать и отца; их дочери – подростка из ПГТ, а также козы Аси описаны подробно, а местами и пронзительно. Особенно горько и душераздирающе про козу.

Свинцовых мерзостей русской жизни тоже хватает, но Шаргунову удается рассказывать о них без натужной чернухи, а вполне правдоподобно.  Вот, например, эпизод из провинциального детства главного героя:  «У них в школе была такая забава: в классе или спортзале перебрасывать друг другу матерное словцо. Девочки в этом не участвовали, краснели, фыркали, стучали учителям. Словцо на букву “б” или на букву “х” Витя пасовал бездумно и беззаботно, но однажды, ему уже было десять, почему-то не захотел или, точнее, не смог. Как закоротило. Стало почему-то противно. В первый раз на это не обратили внимания, и во второй вроде не заметили, а в третий шпаненок Мишка Зыков, чей пароль оборвался на Вите, подойдя на перемене, громко спросил: “Может, ты девка?” — и сразу схлопотал в зубы».

В общем, живет семья Брянцевых в своей любви-ненависти, как живут, наверное, миллионы семей во всем мире,  — иногда с большими удовольствиями, иногда с меньшими, но тут в отношения супругов резко вмешивается политика:

«- В жизни его политика не интересовала. Перестройка мимо нас пролетела. И тут вдруг начал… По телевизору одно скажут, я смотрю, он вроде как ревнует и наоборот вякает. Я возражу, он взбесится, давай опровергать. Ну и мне обидно! Выходит, это он меня нарочно унижает. И начали мы в политике разбираться. Кому рассказать — не поверят. С какого это времени у тебя, Вить? С весны? Или раньше? Зимой еще? Когда съезд показывали? Помнишь, болели мы, кашляли, смотрели от нечего делать… Стал вдруг Хасбулатова хвалить! Лишь бы мне насолить…»

Отчасти чтобы насолить жене Виктор идет и к Белому дому, где попадает в водоворот  известных всем событий, там в результате и погибает. Правда, не от пули, а от «помолодевшего» инфаркта. Осада и штурм Белого дома в 1993-м – самая, пожалуй, неинтересная часть книги. Чрезмерно затянутые диалоги защитников, бесконечные перемещения толпы из пункта А в пункт Б – страшно утомляют.  Своего опыта у автора очевидно нет, а найти что-то новое в том, что уже неоднократно описано, у него как-то не получается. Впрочем, это может быть моим чисто субъективным ощущением:  девочки, как известно, любят не про войну, а про любовь.

Читайте наши статьи на Дзен