Покров на Нерли

В древности были известны семь чудес света. Попробуем назвать «Семь чудес России» – семь наиболее значительных, совершенных, известных произведений ее искусства. Особенность их в том, что все они, прямо или косвенно, связаны с храмом.

Покров на Нерли

Первым из этих чудес будет, конечно, храм Покрова Богородицы на Нерли, близ Владимира, стоящий на холме среди луга над малым водоемом-старицей. Ему уже восемь с половиной веков. Построенный повелением сына Юрия Долгорукого, князя Андрея, прозванного Боголюбским, скорее всего, около 1158 года, этот одноглавый, относительно небольшой стройный храм с чуть выступающими к востоку тремя алтарными полукружиями – апсидами, давно привлекает к себе восторженное внимание миллионов людей.

Язык архитектуры

Отметим сразу: церковь Покрова не распадается на отдельные элементы (купол, цилиндрический барабан, полукруглые изгибы сводов, стены, разделенные длинными изящными полуколонками на три части, и т.д.), с какой бы стороны на нее ни смотреть. Но она соединяет эти элементы вместе так, что ни один из них не существует сам по себе; как сказали бы музыканты – не ведет только свою партию.

Конструкции не прячутся от наших глаз, не пытаются выдать себя за что-то иное, более легкое или, наоборот, более фундаментальное, устойчивое. В церкви Покрова последовательно реализован один из главных принципов храмового зодчества зрелого Средневековья: что конструктивно – то и декоративно. Например, вертикальные плоские выступы в стенах (пилястры), необходимые для того, чтобы лучше удерживать тяжесть сводов, становятся одновременно и украшением стен, поверхность которых иначе смотрелась бы плоской и однообразной. И еще один принцип: что снаружи – то и внутри. Это значит – по членениям стен церковного здания, его сводам и барабану, на котором стоит купол, всегда или почти всегда можно догадаться о том, как выглядят эти конструкции в интерьере. Если свод снаружи полукруглый или треугольный – таким вы и увидите его, войдя в храм и подняв глаза вверх.

Пропорции здания необычны даже для домонгольской Руси, в которой «башнеобразные» храмы, в отличие от Византии, возводились довольно часто. Его ширина невелика – чуть более 10 метров, тогда как внутренняя высота достигает 20,8 метра! Зодчие явно хотели построить такой храм, которому не было бы прямых аналогов нигде. Но не за счет увеличения его размеров и количества куполов, а именно с помощью непривычной высотности.

Но – внимание! Дополнения в этом случае будут существенными.

Во-первых, стремление всех объемов храма Покрова вверх во многом задано его постановкой на возвышении. Однако это не естественный холм, как кажется в настоящее время, а насыпное трехметровое сооружение на каменном фундаменте, да еще и облицованное изначально белым камнем. К храму от набережной (он тогда стоял при впадении Нерли в Клязьму) вела белокаменная лестница, украшенная, судя по скульптурным фрагментам из раскопок середины XIX века, двумя лежащими каменными львами. Наличием такого могучего «постамента» высота храма значительно уравновешивалась.

Во-вторых, впечатление особой вытянутости храма в немалой степени достигается луковичной формой его главки и высоким 8-конечным крестом на ней, основная перекладина которого поднята выше его середины. Но изначально купол был, как считается, значительно более плоским, шлемовидным, есть даже предположения о его совсем малых размерах и лишь чуть закругленной форме. Крест на куполе был так называемый греческий, не вытянутый, а квадратный, и не 8, а 4-конечный, с расположением перекладины точно посередине, так, что все его концы были одинаковы.

И, наконец, третье. Раскопки уже почти нашего времени, 50-х годов ХХ века, под руководством одного из основных исследователей храма, профессора Н.Н. Воронина, показали: храм практически одновременно с постройкой основного объема был окружен с трех сторон (кроме алтаря) галереями шириной 2,5 метра. Специалисты спорят о том, открытыми они были (то есть можно ли было ходить по их верху) или закрытыми, как в большинстве греческих храмов. Но в любом случае стремительный, особенно если смотреть на северный или южный фасад, вертикализм общего объема здания сменяется при этом плавным ступенчатым нарастанием архитектурных масс. Храм из тонкой «свечи» мгновенно превращается в могучее и, в некотором смысле, грозное сооружение, особенно если представить его себе на пирамидальном белокаменном подиуме.

Постараемся привыкнуть к мысли, что наши представления даже о, казалось бы, хрестоматийных вещах могут быть существенно расширены. К тому же нам еще предстоит подумать о самом главном – о том, что делает здание храма собственно Храмом: о его «имени», назначении, символике форм и декора.

Об этом – в следующей статье.

Александр КОПИРОВСКИЙ