«Комкор Сидорчук»: почему на него возлагала надежды русская эмиграция
В 1930-50-х годах русская эмигрантская печать неоднократно повторяла имя предполагаемого спасителя России от большевиков – им должен был стать «комкор Сидорчук». Что это за персонаж и почему эмигранты связывали с ним свои чаяния?
Рождение образа
Впервые о «комкоре Сидорчуке» заговорил деятель Народно-трудового союза Виктор Байдалаков, бывший хорунжий Донской армии. Это имя он обронил 22 февраля 1939 года во время чтения доклада в зале Русского дома в Белграде. Байдалаков размышлял о роли эмиграции после предполагаемого падения советской власти в России.
«А что, если в какой-то сумасшедший день вы прочтете о восстании Н-ского военного округа и что некий комкор Сидорчук свергнул кровавую власть. <…> Что, не пойдём ли вместе с ним служить России?» — задавался вопросом политик.
Вскоре Байдалаков опубликовал на страницах газеты «За Россию» статью, которая так и называлась «Комкор Сидорчук». Звание комкора появилось в 1935 году как сокращение от «командира корпуса». Согласно действовавшей в РККА системе воинских званий, оно было ниже звания командарма 2-го ранга, но выше, чем комдив (командир дивизии). Гипотетическому мятежнику Байдалаков «подарил» распространённую фамилию украинского происхождения. Вряд ли в этом содержался какой-то намёк на Голодомор или другие события на Украине. Скорее, фамилия символизировала самого среднего представителя советского командного состава. В воображении белых эмигрантов возглавить антибольшевистский мятеж должен был «самобытный» военачальник, выходец из крестьян. Собственно, идея, что называется, витала в воздухе. Тогда же, в 1939 году, генерал Антон Деникин писал, что если во время войны «Красная Армия и вооружённый народ сбросят советскую власть», то эмигранты должны будут помочь этой зародившейся «русской национальной силе».
«Всё равно, откуда раздастся призыв – оттуда или отсюда, — отмечал Деникин. – Всё равно, если возглавит движение не воин стана белого, а бывшего красного».
Не исключено, что на настроения эмигрантов повлияли реальные новости из Советского Союза. Как известно, маршал Тухачевский в 1937 году был расстрелян как заговорщик. В СССР и за рубежом было немало тех, кто поверил, что военачальник действительно готовил государственный переворот и свержение Сталина.
Неумирающая надежда
В 1940-м году все советские комкоры были переаттестованы в генерал-лейтенантов. Тем не менее, образ «комкора Сидорчука» продолжал волновать эмигрантскую общественность. Например, возможное выступление армейского мятежника в ходе грядущей войны приветствовалось на монархическом семинаре Русского Национального Союза участников войны в Югославии. Однако начавшаяся через год Великая Отечественная война обманула надежды белоэмигрантов. Несмотря на катастрофы первых месяцев, поворачивать штыки на Москву никто из генералов не собирался. В Красной Армии понимали, что Гитлер с его завоевательными устремлениями не будет восстанавливать «историческую Россию». Примечательно, что после поражений на Западном фронте чекисты собирались обвинить в «антисоветском военном заговоре» генерала Дмитрия Павлова – но в итоге военачальник был расстрелян по другим статьям.
Реальное воплощение идея «комкора Сидорчука» получила, как считали многие, в фигуре Андрея Власова. Однако нельзя было не заметить принципиальную разницу. Генерал Власов не поднимал мятежа, а попал в плен. Идея бороться с советской властью была «подсказана» ему гитлеровскими «кураторами». Существенную помощь власовцам оказал белогвардейский генерал-лейтенант Николай Головин, прежде много рассуждавший о «народном вожде-солдате». Однако другие эмигранты осознали, что Власов – попросту предатель, и рассчитывать на него не стоит.
В последний раз «комкора Сидорчука» эмигрантская пресса стала «призывать» после смерти Сталина. Вчерашние белогвардейцы надеялись, что неурядица в Кремле спровоцирует выступление кого-нибудь из популярных военачальников. Однако, как известно, ничего подобного не произошло, а реальных претендентов на власть, например, Георгия Жукова, партийные вожди вовремя «убрали».
