Какие фамилии давали беспризорникам в России

Потомков беспризорников и сирот на самом деле не так уж сложно вычислить. Дело в том что фамилии этих людей чаще всего имеют искусственное происхождение, так как их попросту придумывали либо работники приютов, либо сами сироты. Понятно, что и тем, и другим хотелось, чтобы фамилия звучала красиво.

Фантазия работников приютов

Как правило, авторами фамилий беспризорников и сирот, поступавших в приюты царской, а впоследствии и Советской России, становились сотрудники тех самых приютов. Нередко подобные фамилии прямо указывали на то, что происхождение ребенка неизвестно. Владимир Ручкин в своей книге «Фамилия Ручкин. История фамилии» пишет, что после Великой Отечественной войны многим сиротам давали фамилию Неизвестный. А Юрий Федосюк, автор этимологического словаря «Русские фамилии», утверждает, что в Российской империи некоторые сироты, принятые в духовные семинарии, получали фамилию Орфанов. Дело в том что «орфанос» переводится с греческого как сирота.

Бывало, что работники учреждений награждали детей своими фамилиями или фамилиями тех, кто их нашел. Один из подобных случаев отражен в сборнике «Ленинградцы в дни блокады» Эсфирь Корольчук и Анны Волковой. Девочку, поступившую в «Дом малютки» во время блокады Ленинграда, записали как Щекину, потому что аналогичную фамилию носила женщина, которая нашла и принесла ребенка в приют. Впоследствии в «Доме малютки» зарегистрировали еще несколько Щекиных. Впрочем, сотрудники данных учреждений нередко проявляли фантазию и давали своим подопечным фамилии, которые казались им красивыми. Так появились искусственные фамилии типа Пулеметов, Цветков или Светляков.

Фантазии самих беспризорников и сирот

Сироты и беспризорники, находившиеся уже в сознательном возрасте, выбирали себе фамилии сами. Многие из них так же, как и сотрудники медицинских, воспитательных и учебных учреждений, тяготели к прекрасному. Если верить Марии Аксеновой, автору книги «Знаем ли мы русский язык?», те, кто не имел понятия о своих корнях или же по тем или иным причинам предпочел о них забыть, брали звучные фамилии вроде: Астров, Розов, Туберозов, Пальмов, а также Самоцветов, Бриллиантов, Кипарисов, Золотов. В этой связи фамилию Королев часто относят к «сиротским». Но на самом деле она берет начало от древнерусского имени Король.

Как бы то ни было, после Революции 1917 года Бриллиантовы и Золотовы отошли на второй план. Как говорят Александра Суперанская и Анна Суслова, авторы «Современных русских фамилий», тогда стали популярны такие фамилии, как: Первомайский, Краснофлотский, Октябрьский, Рабочев, Фабричный, Индустриев и т.д. Впрочем, считать упомянутые фамилии исключительно «сиротскими» не следует. По словам Суперанской и Сусловой, некоторые представители крестьян получили паспорта только после революции, в связи с чем многие из них изменяли свои некрасивые фамилии (Навозов, Сопляков, Голодранцев) на более благозвучные. Они тоже охотно присваивали модные «революционные» фамилии.

Согласно обстоятельствам

Между тем далеко не всегда сотрудники приютов или сами сироты руководствовались собственной фантазией или модными тенденциями: нередко фамилии становились своеобразным отражением обстоятельств, при которых были обнаружены беспризорные дети. Так, по утверждению Сергея Теплякова, автора книги «Век Наполеона», дети, подобранные на улицах Москвы во время Отечественной войны 1812 года, получали следующие фамилии: Наполеоновы, Милиевы (от французского коменданта графа де Миллие), Тревизские (от французского генерал-губернатора герцога Тревизского). Поэтому Тепляков предполагает, что современные носители этих фамилий вполне могут являться потомками московских беспризорников тех лет.

Порой фамилии образовывались в соответствии с местом, где был найден беспризорный ребенок. Например, Б. Б. Вагнер в своей книге «Карта рассказывает: Природа и история, имена и судьбы в географических названиях Подмосковья» со ссылкой на известного лингвиста и филолога Бориса Унбегауна пишет о том, что найденным или спасенным в море малышам давали «морские» фамилии вроде: Фрегатов, Кораблев, Лодкин, Парусов, Якорев и т.д. В качестве доказательства этой версии Вагнер приводит рассказ Константина Станюковича «Максимка». В данном произведении найденыша наградили фамилией в честь названия нашедшего его судна «Забияка»: так Максимка стал Забиякиным.

Читайте наши статьи на Дзен