Волжские босяки: кем были первые русские «воры в законе»

Воры в законе чтут негласный кодекс и живут по строгим правилам, среди которых запрет на официальное трудоустройство, сотрудничество с властями, покупка собственного жилья и обретение семьи. Многие понятия, а также воровская лексика позаимствованы у босяков – социальной прослойки дореволюционной России.

Изначально босяками называли грузчиков в крупных волжских городах. В ожидании заказов они дремали, а на голых ступнях писали расценку. Кому цена подходила, будил грузчика и нанимал. Но со временем босяком стали называть всякого, кто зарабатывал на жизнь не честным трудом, а воровством, попрошайничеством или мелкими аферами. Босяки не марали руки кровью, не убивали и не насиловали. К убийству прибегали лишь в случае нарушения босяцких законов и для защиты собственной жизни.

«Высшим шиком» считалось не просто украсть, а сделать так, чтобы «фраер» (современный аналог — лох) сам отдал деньги или ценности. Так, в очерках 1903 года известного публициста А. Бахтиярова описывается один из ловкачей-босяков. Он узнавал о давно отсутствующем в городе богаче и писал от его имени знакомым и друзьям письма с просьбой «помочь чем Бог послал» или дать взаймы. И желающих «помочь ближнему» находилось немало.

Но итог для большинства босяков был один — они оказывались в тюрьме и привносили в блатной мир свои законы. Неслучайно в прошлом веке «элитарность» воров в законе объяснялась тем, что в «касту привилегированных» входили только преступники, промышлявшие воровством и аферами, но не опускавшиеся до убийства. При этом не всякие кражи повышали авторитет, а только те, что требовали тщательной подготовки или мастерства — например, взятие банка или магазина (так называемые воры-городушники) или вскрытие сейфа (медвежатники).

Ярким примером калькирования босяцкого образа жизни можно считать современного уголовного авторитета Валерия Шеремета (Шарика). В его автобиографии 7 ходок и контроль над одесскими карманниками. Последний срок Шарик отбывал в немецкой тюрьме, куда был помещен по обвинению в организации и участии в серии квартирных краж.

Если босяк нанимался на фабрику и начинал «вкалывать от зари до зари», он автоматически становился работягой. Также и воры в законе («блатные») — им запрещается работать по трудовой не только на воле. Во время отсидки они не могут занимать посты бригадира, дневального, мастера и другие должности в колонии, а также трудиться в принципе. За нарушение этого босяцкого правила из высшей касты вор в законе автоматически переходил на низшую ступень тюремной иерархии и становился «козлом».

Не поддерживать длительные отношения с женщиной, не создавать семью, не оседать на одном месте, не контактировать с родней и даже не иметь паспорт — таких правил придерживались воры в законе, которые считали себя хранителями криминальных традиций босяков.

А. Бахтияров в «Очерках о босяках» рассказывает, что вместо настоящего паспорта при внезапных ночных проверках в ночлежке использовался «куклим» — фальшивый документ. При отсутствии «ксивы» босяки использовали тактику «затеряться в толпе» — прятались за спинами товарищами так долго, насколько удавалось. В ночлежку набивалось столько народу, что на проверку каждого у полиции не было ни времени, ни сил. Кстати, нарицательно «Иванами» кликали всех босяков-бродяг, потому что среди своих они были известны по прозвищам, а при общении с представителями власти назывались вымышленными именами (вроде Иван Иванов).

Босяки старались подолгу не задерживаться на одном месте. Оно и понятно — постоянные перемещения повышали шансы «уйти» от «фараонов» (городовых) и не примелькаться «публике». К тому же странствия позволяли оказываться «в нужном месте в нужное время». Например, с открытием популярной Нижегородской ярмарки, куда съезжались состоятельные люди со всей России, количество промышляющих босяков многократно увеличивалось. Также и у воров в законе, которые называют себя босяками или бродягами, не принято оседать на одном месте, и одна из причин — желание подольше задержаться на свободе.

Как пишет А. Бахтияров, в ночлежках босяки обменивались информацией о «стрельбе» — городских точках, где выгоднее всего проворачивать дела и где больше подают. Промышляющих там босяков называли «стрелками». Если для воров-карманников и аферистов наибольшую опасность представляли «фараоны», то для профессиональных нищих — «пауки». Так называли переодетых городовых, которые забирали босяков-нищих в полицейский участок, а затем при помощи нищенского комитета «депортировали» из города. Любое сотрудничество с властями босяки презирали. Как и их преемники, воры в законе, они не содействовали следствию и не принимали помощь от официальных лиц.

Известный горьковед и литературный критик Павел Басинский со ссылкой на А. Бахтиярова пишет, что для босяков было характерно «сколачивание» шаек (артелей). Удачная «стрельба» одного или пары босяков оборачивалась счастьем для всей шайки, которая устраивала в честь выгоревшего дела попойку — «слам».

Обязательно в каждой босяцкой шайке выбирался вожак, который контролировал общак (всю добычу, которую приносили рядовые босяки). Вожак обладал неоспоримым авторитетом, поэтому при разрешении споров и конфликтов его слово оказывалось решающим. Именно такие функции выполняет сегодня вор в законе — тот, кого «короновали», выбрали главным на сходке. Он контролирует общак, «курирует» конкретные сферы преступной деятельности, а также разрешает конфликтные ситуации: иногда самолично, но чаще — в результате голосования на сходке.

Как пишет в одной из своих монографий филолог и литературовед Елена Болдырева, босяк во всем противопоставляет себя «не босяку». Босяки стремятся к открытому пространству и свободе, поэтому любое ограничение они воспринимают как тяжкую долю, испытание. Они презирают этические нормы и живут по собственным законам «правды и справедливости», не стремятся разбогатеть, не хотят «владеть собственной лавкой», но мечтают получать от жизни по максимуму.

Все перечисленные принципы становятся фундаментом мировоззрения воров в законе, кодекс которых запрещает следовать общественным нормам и правилам, заниматься стяжательством и бизнесом. Одна из важнейших жизненных ценностей для них — свобода, ведь большую часть жизни им приходится проводить за решеткой. Неслучайно в качестве нерушимой клятвы честности используется выражение «Век воли не видать».

Подобно офеням босяки общались так, чтобы посторонние не понимали, о чем идет речь. Воровское арго пополнилось многими босяцкими словами и выражениями: «взять бочонок» — стянуть карманные часы, «шмель» — портмоне, «нарезать винта» — удрать, убежать от полиции. При этом лексика босяков отличалась в зависимости от локации. Так, в небольшом босяцком толковом словарике, изданном в 1903 году И. К. Авдеенко, босяки Хитровского рынка в Москве говорили «Затыривай!» (то есть «Начинай!»). М. Грачев в книге «Арго и менталитет русских деклассированных элементов» пишет, что из трех тысяч единиц босяцкой лексики в современном воровском жаргоне сохранилось порядка пятисот.

Читайте наши статьи на Дзен