«Не пьём!»: почему крестьяне XIX века громили питейные заведения

Вопреки устоявшемуся стереотипу о беззаветном пристрастии русского народа к алкоголю, существуют неопровержимые исторические доказательства, свидетельствующие о серьёзном сопротивлении этой пагубной привычке.

Публицист Владимир Вардугин в книге «Ты меня уважаешь?» приоткрывает завесу тайны о так называемых «трезвеннических бунтах», в течение 1858-1860 годов прокатившихся по 32 губерниям Российского государства с целью остановить спаивание крестьянства.

146 откупщиков

В середине XIX века алкогольный рынок в империи контролировался 146 откупщиками – то есть лицами, имевшими право собирать налоги с производителей и продавцов алкогольной продукции. Для увеличения суммы сборов они придумали невероятную по цинизму схему: каждый представитель сильного пола из непривилегированного сословия насильно приписывался к какому-нибудь питейному дому, где была установлена определённая норма потребления спиртного. Если простолюдин не выпивал назначенного объёма и, кабак недополучал денег, его секли кнутом, а откупщики в наказание взимали недостаток средств со всех дворов, входивших в ведение заведения.

Такая практика была повсеместной и люди, смирившись с ней, безропотно губили собственное здоровье, пока жадность откупщиков, поднявших в 1858 году цену за ведро сивухи сразу на 7 рублей – с 3-х до 10 рублей, не переполнила чашу терпения населения.

Мужицкий бойкот

Это происшествие стало переломным в борьбе крестьянства за трезвый образ жизни, именно оно спровоцировало мужиков бойкотировать кабаки, но произошло это не из-за роста стоимости алкоголя, а из-за нежелания спиваться, для набивания деньгами чужих карманов.

Один за другим дворы, сёла и деревни объявляли о своей свободе от спиртного рабства. В качестве контрмер откупщики начали снижать цены на хмельные напитки – не сработало, народ не вернулся в питейные дома, напротив еще больше сплотился против внутреннего врага. Чтобы утихомирить антиалкогольные настроения шинкари стали заманивать посетителей бесплатным вином, но страну уже охватило общественное движение под лозунгом «Не пьём!».

Активнее всего проявляли себя жители Саратовской губернии, где в одном только Балашовском уезде в декабре 1858 года были зафиксированы 4752 личности, добровольно отказавшихся от употребления горячительных напитков. Тех, кто в силу наркотической зависимости не мог прожить без выпивки, штрафовали, высекали или отправляли на разговор к священникам, которые тоже стали на сторону трезвенников, хотя Священный Синод рекомендовал им на время не обличать в проповеди пьянство.

Реакция государства

Такой поворот событий заставил виноделов, владельцев кабаков и откупщиков обратиться к помощи государственного аппарата, и в правительство империи поступила жалоба на уклонистов от пьянства.

Странным образом заботившиеся о благе своих подданных министры государственного имущества, внутренних дел и финансов, в марте 1859 года вынесли постановление, в котором приказали властям на местах запретить так называемые общества трезвости. Объявив их вне закона, правительственные мужи рекомендовали судам впредь не выносить вердиктов о воздержании от алкоголя, а уже оглашённые приговоры аннулировать.

Антиалкогольный бунт

Однако на этот раз уверенность в том, что запуганные граждане не пойдут против авторитета государства, оказалась ошибочной и по всей стране практически одновременно вспыхнули антиалкогольные бунты.

Первые сведения о гражданском непослушании начали поступать в мае 1859 года из Виленской, Гродненской и Ковенской губерний, затем они распространились с запада на Центр России, Среднее и Нижнее Поволжье, Приуралье и Сибирь.

Наибольший размах мятеж трезвенников получил в Саратовской губернии, где в Аткарском, Балашовском и Хвалынском уездах крушились спиртзаводы, пивоварни и питейные заведения, а в Вольске 3000-ная ватага разгромила на ярмарке обширные винные выставки.

Чтобы не утратить контроль над ситуацией 24 июля 1859 года на помощь вольским квартальным надзирателям были призваны полицейские, отставные солдаты и бойцы 17-й артиллерийской бригады, но усмирить восставших им не удалось. Более того, бунтовщики сумели разоружить стражей порядка и выпустить на волю арестантов местной тюрьмы.

Усмирить мятежников смогли только войска, присланные из Саратова, которым был отдан приказ не церемониться с поборниками трезвого образа жизни и расстреливать их на месте.

Итоги мятежа

По заявлению историка Фёдорова, за время антиалкогольного бунта 1858-1860 годов было разрушено свыше 260 питейных домов, причём 219 из них в одном только Поволжье. Около 11 тысяч мужиков с разных уголков российской империи были подвергнуты суду, за противоправные действия. Судьи, получившие распоряжение сверху не либеральничать с подсудимыми, без всяких разбирательств отправляли участников событий в тюрьмы, вынося жёсткие приговоры, чтобы впредь неповадно было восставать против государственной политики спаивания населения.

Держателям кабаков были выплачены деньги на восстановление заведений, которые были изъяты у крестьян в виде штрафов.

Зачинщиками борьбы за трезвость были признаны 780 человек из среды крепостных и государственных крестьян, отслуживших солдат, мелких чиновников и мещан, которых решено было судить военным трибуналом. В приговоре, вынесенном в их адрес, значились телесные наказания шпицрутенами и каторжные работы в Сибири сроком на 4 года. В архивах следственной комиссии сохранились фамилии некоторых радетелей за трезвость, отправленных на «перевоспитание» в суровые края: М. Володин, П. Вертегов, Л. Маслов, М. Костюнин, С. Хламов, В. Сухов.

Акциз

Подавив антиалкогольный бунт насильственными методами с множеством убийств, расправ и наказаний, государство решило изменить откупную систему на винный акциз.

В 1863 году император Александр II постановил, что заниматься производством и сбытом хмельной продукции, мог любой желающий, предварительно уплативший в казну налог в размере 10 рублей за ведро чистого. Под действие этого закона не подпадали крепкие напитки из винограда, а за реализацию хмельного мёда и пива требовалась уплата иного налога. К слову, именно в этот исторический год, с лёгкой руки министра финансов Рейтерна водке, имевшей крепость 38 %, для удобства подсчёта акцизного сбора, установили крепость в 40 %.

Читайте наши статьи на Дзен