Малюта Скуратов: был ли главный царский палач юродивым

Хладнокровный убийца митрополита Филиппа, палач, проливший моря православной крови, один из организаторов опричнины – с такими багажом вошел в историю один из главных сподвижников Ивана Грозного — Григорий Лукьянович Бельский, более известный как Малюта Скуратов. Между тем, изучая документы и памятники тех лет, современные историки наталкиваются на интересную версию: царский палач считался юродивым, а значит, был безгрешен. Этому существует множество косвенных доказательств.

Самоубийственная жертва

Доподлинно известно, как погиб главный опричник. 1 января 1573 года он одним из первых ворвался в пробитую стену ливонской крепости Вейсенштейн и получил смертельное ранение. О причинах такого поступка спорят до сих пор. Одну из популярных версий озвучил историк С. Веселовский. В духе античной трагедии правитель-тиран якобы вынудил преданного палача совершить самоубийство. И не втихую выпить яда в своем тереме, а героически сложить голову на поле брани. Прямого документального подтверждения этой версии нет, а потому не исключены и другие варианты.

Фактически Малюта был поставлен перед выбором – либо доказать царю преданность и незаменимость, либо отсидеться при штурме, но затем готовиться к неизбежной опале. Ведь Грозный к тому времени уже охладел к опричному детищу. Более того – начал вовсю расправляться с теми, кто многие годы служил ему верой и правдой. Малюта выбрал первое – рискнуть и доказать царю, что всё еще нужен, способен беспрекословно выполнять государеву волю. Даже ценой собственной жизни. Логично предположить, что церковь в таком поступке усматривала не самоубийство, а жертвенный подвиг.

Царская воля

Грозный сурово покарал защитников и жителей ливонской крепости. Из ливонских хроник Бальтизара Рюссова известно, что поплатились за смерть царского любимца «и женщины, и дворяне, и шведы, и немцы». Их живьем привязали к кольям и буквально зажарили до смерти. Тело героя-палача Грозный приказал отвезти в Иосифо-Волоколамский монастырь, дав на погребение 40 рублей.

В дальнейшем царь неоднократно жертвовал на помин души «своего холопа». В 1575 (по другим данным – в 1576 году) передал 150 рублей, повелев поминать Григория «поколе монастырь стоит». Затем – еще 50 рублей во время приезда с сыном Иваном на богомолье. В 1579 – 10 рублей «на корм братии». Могли ли монахи отказать царю в поминании кровавого убийцы? Вряд ли.

Замаливание грехов

В православной церкви любые земные прегрешения искупались искренним раскаянием, а за ним у Малюты дело не стало. Бытует легенда, что раненый Малюта перед смертью в монастыре плакал и каялся. А похоронить себя просил на «попираемом месте» – по дороге в храм, чтобы каждый православный ступал по его могиле.

Но кроме легенды, существуют и реальные факты. В статье «Новые данные к биографии опричника Малюты Скуратова» Н.Башнин и А.Корзинин перечисляют неустанные попытки Григория Лукьяновича замолить грехи.

Львиная доля награбленного при расправах с православными в Великом Новгороде 1570 года была передана Малютой в Иосифо-Волоколамскую обитель, где находилась родовая усыпальница рода Бельских. Ранее, в апреле 1568 года, он передал братии 100 рублей. В 1571 (либо в 1572) году иосифо-волоколамские монахи получили еще 200 рублей да «бархат на ризы», золотые кружева и два колокола на 70 пудов. В общей сложности сам Малюта и члены его семьи только в Иосифо-Волоколамский монастырь пожертвовали полторы тысячи рублей. Значительные вклады получил Кирилло-Белозерский и Московский Новодевичий монастырь.

В 1575 году на малютинские деньги построили храм Сретенья Богородицы, а в 1589 году – еще одну церковь в память Святых Петра и Павла. Для Иосифо-Волоколамского монастыря Григорий Лукьянович заказал копию почитаемой Владимирской Богородицы. Кроме нее, в родовую обитель он передал целую коллекцию икон – Спаса Преображения, апостолов Петра и Павла, Вседержителя «Недреманное око» и ряд других. За столько щедрые пожертвования родителей, жену и детей Григория Лукьяновича записали в вечный синодик. После этого вряд ли монахи имели возможность не молиться о душе Григория Лукьяновича.

Молитвами Марьи

Малютинская жена Марья продолжала давать монастырю деньги на помин мужниной души. Щедрые вклады Марья Степановна могла позволить, ведь от царя она ежегодно получала пенсию в 400 рублей. Да и муж приличное состояние оставил. Перед смертью она приняла постриг и, думается, также неустанно молилась о муже вплоть до собственной кончины в 1574 году.

Преданность Малюты Государю позволила многим Бельским выбиться в люди и нажить приличное состояние. После 1572 года в Особый двор Грозного попал Богдан Яковлевич, Давид и Григорий Неждановы и многие другие представители рода Бельских. При хорошем жаловании они не забывали жертвовать в родовую обитель и другие монастыри. Так, от Бельских уже после смерти Малюты Иосифо-Волоколамский монастырь получил 2 тысячи рублей, а Московский Новодевичий, где была погребена Марья Степановна, чуть более тысячи.

Войско царя-юродивого

Интересное объяснение тому, за что Скуратова поминали в церквях, приведено в статье «О возможном прижизненном монашеском чине Грозного» Д. Коренева. Автор вспоминает о версии прижизненного пострига Ивана Васильевича во время его тяжелой болезни в марте 1553 года. Царь, как известно, от болезни оправился, но отдельные историки допускают, что чин ризоположения над телом царя, стоящего на грани жизни и смерти, совершен все-таки был. В таком случае выздоровевший царь должен был отказаться от престола и уйти в монахи, но Грозный подобного не сделал. Он предпочел занять промежуточное положение – и не царь, и не монах, а юродивый. А известно, что юродивым церковь прощала многое, если не всё.

На фоне этой гипотезы автор вспоминает о сходстве отдельных элементов одежды опричников и известных юродивых тех лет. Так, Иван Большой Колпак, известный юродивый 70-х годов XVI столетия, получил имя по необычному головному убору. Он носил плащ с большим валяным капюшоном. Другой юродивый – Лаврентий Калужский – ходил круглый год босой, в рубахе и овчинной накидке на плечах. На древних иконах он изображался с огромным топором. С ним он по легенде вдохновлял войско князя Симеона на битву с крымскими татарами в 1512 году. Нет оснований утверждать, что при создании необычных костюмов опричников за основу были взяты образы этих юродивых, но совпадение отдельных элементов одеяний трудно игнорировать. Тогда можно допустить, что преданные царю-юродивому опричники и сами считались «не от мира сего», а значит, автоматически получали у церкви прощение. Даже за смертный грех «не убий».

Читайте наши статьи на Дзен