Какие русофобские тезисы Николая Карамзина использовал Карл Маркс

В 1857 году Карл Маркс опубликовал свою небольшую работу «Разоблачения дипломатической истории XVIII века», известную также как «Секретная дипломатия XVIII века». Вплоть до 1990 года её полный текст не издавался в нашей стране на русском языке. И неудивительно. Ведь тогда бы все поняли, что «основоположник научного коммунизма» был отъявленным русофобом.

Возникновение России по Марксу

«Колыбелью Московии, – писал Маркс, – было кровавое болото монгольского рабства, а не суровая слава эпохи норманнов. А современная Россия есть не что иное, как преображённая Московия».

«В 1328 году Юрий, старший брат Ивана Калиты, — продолжал «основоположник», — подобрал у ног хана Узбека великокняжескую корону, отнятую у тверской линии с помощью наветов и убийств. Иван I Калита и Иван III, прозванный Великим, олицетворяют Московию, поднимавшуюся благодаря татарскому игу, и Московию, становившуюся независимой державой благодаря исчезновению татарского владычества. Итог всей политики Московии с самого её появления на исторической арене воплощён в истории этих двух личностей.

Политика Ивана Калиты состояла в следующем: играя роль гнусного орудия хана и заимствуя, таким образом, его власть, он обращал её против своих соперников-князей и против своих собственных подданных. Для достижения этой цели ему надо было втереться в доверие к татарам, цинично угодничая, совершая частые поездки в Золотую Орду, униженно сватаясь к монгольским княжнам, прикидываясь всецело преданным интересам хана, любыми средствами выполняя его приказания, подло клевеща на своих собственных родичей, совмещая в себе роль татарского палача, льстеца и старшего раба».

Не лучше выглядит в изложении Маркса и Иван Великий: «Сами русские историки изображают его заведомым трусом… Иван освободил Московию от татарского ига не одним смелым ударом, а в результате почти двадцатилетнего упорного труда. Он не сокрушил иго, а избавился от него исподтишка… Чтобы восстать против Орды, московиту не надо было изобретать ничего нового, а только подражать самим татарам. Но Иван не восставал. Он смиренно признавал себя рабом Золотой Орды. Через подкупленную татарскую женщину он склонил хана к тому, чтобы тот приказал отозвать из Московии монгольских наместников. Подобными незаметными и скрытыми действиями он хитростью выманил у хана одну за другой такие уступки, которые все были гибельными для ханской власти. Таким образом, могущество было им не завоёвано, а украдено».

Но неспроста Маркс ссылается на русских историков. Ведь нарисованная им неприглядная картина возвышения Москвы это лишь краткий конспект соответствующих томов «Истории государства Российского» Николая Михайловича Карамзина.

Создание Российского централизованного государства по Карамзину

«Забыв гордость народную, мы выучились низким хитростям рабства, заменяющим силу в слабых, — писал Карамзин в обзорной главе пятого тома своей истории «Состояние России от нашествия татар до Иоанна III», — обманывая татар, более обманывали и друг друга; откупаясь деньгами от насилия варваров, стали корыстолюбивее и бесчувственнее к обидам, к стыду, подверженные наглостям иноплеменных тиранов… Всё, что имело вид свободы и древних гражданских прав, стеснилось, исчезало. Князья, смиренно пресмыкаясь в Орде, возвращались оттуда грозными властелинами, ибо повелевали именем царя верховного».
Маркс ничего не придумывал от себя. Характеристику Руси под татарским игом он мог целиком заимствовать у историка, официально признанного тогда в России самым великим.

Факты, на которые Маркс опирался в своей работе, описаны Карамзиным без ретуши. Это раболепие Ивана Калиты перед ханами, его низкое вероломство и подлые интриги, чтобы губить своих соперников руками татар. «Иоанн, частыми путешествиями в Орду доказывая свою преданность хану, утверждал спокойствие в областях великого княжения, — писал придворный историограф двух российских императоров. — Иоанн не хотел прибегнуть к оружию, ибо имел иное безопаснейшее средство погубить тверского князя… Он спешил в Орду и взял с собою двух старших сыновей, Симеона и Иоанна; представил их величавому Узбеку как будущих надёжных, ревностных слуг его рода; искусным образом льстил ему, сыпал дары и, совершенно овладев доверенностью хана, мог уже смело приступить к главному делу, то есть к очернению тверского князя». Карамзин оправдывает дела основателя могущества Москвы только их благими для единства государства последствиями.

Не лучше выглядит у Карамзина и Иван III Великий. Избавление Москвы от татарского ига в результате «стояния на реке Угре» 1480 года русский историк представляет как следствие обстоятельств, а не как результат целенаправленных действий осторожного (если не сказать вслед за Марксом – трусливого) великого князя. Карамзин не скрывает, что Иван III боялся вступать в сражение, пытался завязать с ханом Ахматом переговоры и умилостивить его согласием на продолжение выплаты дани. В разгар военных действий великий князь бежал в Москву. Только гневные внушения некоторых представителей высшего православного духовенства убедили Ивана III продолжить борьбу. Но его поведение уже посеяло неуверенность в русском войске, и оно бежало!

«Сделалось чудо, по словам летописцев: татары, видя левый берег Угры оставленный россиянами, вообразили, что они манят их в сети и вызывают на бой, приготовив засады. Объятый страшным ужасом, хан спешил удалиться. Представилось зрелище удивительное; два воинства бежали друг от друга, никем не гонимые!»

По мнению Карамзина, москвитяне того времени не были удовлетворены тем, как произошло избавление государства от иноплеменного ига. «Несмотря на благоразумные меры, взятые Иоанном для избавления государства от злобы Ахматовой, — пишет историк, — несмотря на бегство неприятеля, на целость войска и державы, москвитяне, веселясь и торжествуя, не были совершенно довольны государем, ибо думали, что он не явил в сём случае свойственного великим душам мужества и пламенной ревности жертвовать собою за честь, за славу Отечества».

То, что Карамзин возвёл в догму версию о скандинавском, германском происхождении первых русских князей и, соответственно, Русского государства, служило и служит западным историкам основанием для утверждений, что Московия представляла собой разрыв с традициями героической «норманнской» эпохи Руси. Нынешняя государственная традиция России заложена якобы не Киевско-Новгородской Русью, а монгольскими ханами.

Если крупнейший официальный российский историк так писал об основателях Российского государства, стоит ли удивляться, что «основоположник научного коммунизма», никак не обязанный хвалить Россию, использовал его негативные дефиниции для создания отталкивающего в целом образа русской государственности и её выдающихся деятелей?

Читайте наши статьи на Дзен