Британские урки у Черного моря: как Англия планировала сделать Крым тюрьмой

19 апреля Екатерина II, подписав в 1783 году соответствующий манифест, начала «русский» путь полуострова, который на первых порах оказался не менее тернистым, чем спустя столетия.

«Ключ» к Черному морю

Испокон веков Крым для России был своего рода головной болью. В период становления государства жителям приграничных с полуостровом земель пришлось перенести немало бед от постоянных набегов войск крымского хана. Позднее, когда империя окрепла и взяла курс на расширение своего влияния, отсутствие контроля над Крымом не позволяло получить выход к Черному морю и существенно ограничивало возможности в торговле.

Уже к середине XVIII века борьба за влияние на полуострове стала причиной постоянных конфликтов между Российской и Османской империями. За неполные полвека противоречия привели к трем русско-турецким войнам, в результате которых сначала Крым получил независимость, а затем и присоединился к России.

Однако включение стратегически значимых территорий в состав государства — это только часть дела. Куда сложнее и важнее было удержать полуостров, который время от времени сотрясали антироссийские бунты и мятежи крымских татар.

Свои люди

Еще в 1778 году — то есть за пять лет до подписания манифеста и официального присоединения — на полуострове началась масштабная кампания по переводу в российское подданство и переселению христианских народов: армян, греков, грузин и других — на побережье Азовского моря и в устье Дона. По некоторым данным, всего за несколько месяцев было перемещено 31 тыс. человек.

Этим российские власти преследовали две цели: пытались ускоренно заселить плодородные земли Северного Причерноморья и одновременно ослабить Крымское ханство. Расчет был простой. Крымские татары в основном занимались натуральным хозяйством и практически ничего не приносили ханской казне. Именно христиане были главными налогоплательщиками: армяне преуспевали в строительстве и торговле, греки — в садоводстве и виноградарстве, караимы — в ювелирном деле. Лишив ханство главного дохода, крымскую знать как бы подталкивали к выбору: идти на службу за жалование к русским или эмигрировать в Турцию. И хотя Петербург устраивали оба варианта, царское правительство все-таки настойчиво поощряло движение «мухаджиров» — агитаторов за переселение крымских татар в Турцию.

Впрочем, выслав одних христиан, российские власти не забывали заменять их другими, желательно максимально лояльными. В Крым активно приглашались новые армяне и греки, болгары — всем им предоставлялось право беспошлинной торговли. Переезжали сюда из других частей империи и русские крестьяне. А у князя Григория Потемкина, генерал-губернатора Новороссийского края, руководившего присоединением полуострова, и вовсе была мысль переселять в Крым английских каторжников.

Из Англии с «любовью»

В то время как Российская империя занималась вопросами присоединения Крыма, Британская империя искала способ выйти из сложившегося внутри государства весьма необычного кризиса. К 1780-м годам Лондон, с XVII века отправлявший в Северную Америку приговоренных к каторге преступников, из-за вспыхнувшей в Новом Свете войны за независимость потерял контроль над своей «тюрьмой». В результате тысячи уркаганов остались без «места заключения».

Сперва, восприняв события в Соединенных Штатах как временные беспорядки, британское правительство попыталось решить проблему поверхностными мерами — под тюрьмы были переоборудованы старые баржи и отслужившие свое корабли, расположенные на Темзе. Однако вскоре власти осознали ошибочность такого метода: старые суда стали источником повышенной санитарной опасности, да и преступникам было куда проще сбежать из таких «тюрем».

Тогда Британия занялась поиском новых территорий для ссылки каторжников. А заодно и постаралась решить свои геополитические задачи.

В 1784 году по дипломатическим каналам Лондон предложил Потемкину разместить английских уркаганов в Крыму. Для британского правительства этот вариант был выгоден вдвойне: помимо того, что оно устраняло довольно неприятную проблему, так и получало шанс увеличить свое влияние на Черном море — ведь в итоге волей-неволей российские власти были бы вынуждены считаться с образовавшейся диаспорой. Ровно те же мотивы подталкивали англичан на высылку преступников в Австралию.

Несмотря на очевидный подвох, князь, весьма нелестно отзывавшийся о татарах, с английской инициативой согласился и даже заручился поддержкой Екатерины II. Едва ли не в последний момент российскому послу в Англии Семену Вострецову удалось уговорить императрицу отказаться от этой затеи и повлиять на Потемкина.

Отчасти дипломат сыграл на тщеславии государыни, спросив у нее: «Прилично ли, что в счастливое царствование Великой Екатерины Россия служит ссылкою Англии?». Но были у него и разумные аргументы: «Пойдут ли добрые и трудолюбивые люди других земель на поселения, где известно будет всем, что сии разбойники вселяются? Иной от страха, другой от стыда, чтобы не быть наравне почтену с ними, от сего удерджится».

Главное недовольство у посла вызывало именно прошлое возможных переселенцев, а никак не их национальность. Будь англичане, которых Лондон хотел бы переселить в Крым, добропорядочными гражданами, у Петербурга вряд ли бы нашлись аргументы против. Никто же не препятствовал начавшемуся с 1802 года переезду на полуостров колонистов из Вюртемберга, Бадена и Цюрихского кантона Швейцарии, выходцев из Эльзас-Лотарингии и Баварии.

Так или иначе, Англии не суждено было решить свои проблемы за счет Крыма. Однако от этого полуостров ничего не потерял — его освоение продолжилось. И со временем начало расти население: если в 1700 году в регионе проживало около 700 тыс. человек, а в 1785-м – только 92 тыс., то по переписи 1897 года насчитывалось порядка 548 тыс. крымчан.

Читайте наши статьи на Дзен