Богдан Хмельницкий: почему он на самом деле был «хроническим» предателем

Во время освободительной войны 1648 года против польской шляхты гетман Богдан Хмельницкий искал союзников во многих странах. Попытки заинтересовать разных правителей не всегда были успешными.

Послания русскому царю

В январе 1654 года Хмельницкий присягнул русскому царю Алексею Михайловичу. Этому предшествовали почти шесть лет дипломатической переписки и игры. Ещё 8 июня 1648 года гетман направил Алексею Михайловичу послание, в котором выражал надежду на то, что царь возьмёт Запорожское войско под своё покровительство.

Не получив в тот период прямого и положительного ответа из Москвы, Богдан в последующие годы неоднократно повторял свои просьбы о помощи и покровительстве. Однако промедление Москвы вынуждало его обращаться за поддержкой и к иным силам.

Польский король

В ходе войны казаков с поляками неоднократно складывалась ситуация, когда Хмельницкий соглашался на мир. Мирное соглашение сопровождалось присягой, которой гетман закреплял своё положение подданного Речи Посполитой.

Ещё до того как Хмельницкий 2 июня 1648 написал русскому царю, он направил покаянное письмо польскому королю Владиславу IV, в котором выражал надежду на прощение и уступки. Со своей стороны, гетман обещал быть, в этом случае, прежним верным подданным короля. Письмо пришло в Варшаву уже после смерти Владислава IV.

Осенью 1648 года Богдан внезапно прекратил своё успешное наступление на Польшу, надеясь на соглашение с новым королём Яном Казимиром. Переговоры с послами короля шли в Киеве, который Богдан сделал своей резиденцией. Поскольку поляки не шли на уступки, весной 1649 года война возобновилась. В августе 1649 года Хмельницкий одержал над поляками под Зборовом очередную победу, однако её плоды попали в руки крымского хана, поспешившего начать с поляками сепаратные мирные переговоры. Пришлось Хмельницкому, чтобы не иметь против себя сразу двух врагов, согласиться на условия, значительно менее выгодные, чем те, на которые он рассчитывал. Самое главное, что Хмельницкий вновь присягал королю как польский подданный.

Из-за невыполнения поляками условий этого договора началась вторая война. Она шла для Хмельницкого неудачно, и в сентябре 1651 года ему пришлось заключить с поляками ещё менее выгодный Белоцерковский мир. И снова Хмельницкий присягнул на верность польскому королю как своему государю.

Правда, и это мир продлился недолго. В 1652 году Хмельницкий вместе с крымцами снова начал военные действия против Польши и теперь уже не поступал к ней в вассальные отношения. Но его преемник Иван Выговский впоследствии принял польское подданство, а затем Украина надолго распалась на две части – польскую и русскую.

Турецкий султан

Имея постоянным (но ненадёжным) союзником крымского хана, Хмельницкий пытался поступить в вассальные отношения к верховному суверену Крыма – турецкому султану. В 1650 году гетман направил султану соответствующее послание, текста которого история не знает. Известен ответ султана Хмельницкому, датированный декабрём того же 1650 года. В нём Мехмет IV (точнее, вельможи его именем, так как самому султану было тогда всего восемь лет от роду) писал:

«Обратившись к нам со своей всей искренностью, вы себя передаете под крылья и протекцию нашей необъятной Порты. Мы отнеслись к вашей просьбе с сердечной признательностью за доверие и ничуть не сомневаемся в вашей верности и искренности… Наша высокая Порта принимает вас под свою протекцию… Чтобы засвидетельствовать искренние и добрые чувства, … с этим светлым письмом нашим посылаем вам отрез парчи и кафтан с тем, чтобы вы, дав веру этому светлому письму, как верный вассал наш, сразу же надели кафтан».

Итак, Хмельницкий просил султана о принятии Запорожского войска под такое же покровительство, о котором он ещё прежде просил русского царя.

Шведский король

Уже приняв подданство русского царя, и ведя вместе с ним войну против поляков, Хмельницкий не оставлял планов заручиться чьим-то высоким покровительством, чтобы избавиться от новой зависимости. Такой шанс представился ему, казалось, когда Россия и Польша, перед лицом новой угрозы обеим со стороны Швеции, согласились на перемирие. Тогда Хмельницкий, считая, что Россия его предала, начал самостоятельные сношения со шведским королём, приглашая его стать покровителем Украины.

«В начале 1657 года, – писал Николай Костомаров, – Хмельницкий заключил тайный договор со шведским королём Карлом Х и седмиградским (трансильванским) князем Ракочи о разделе Польши. По этому договору королю шведскому должны были достаться Великая Польша, Ливония и Гданьск с приморскими окрестностями; Ракочи – Малая Польша, Великое княжество Литовское, княжество Мазовецкое и часть Червонной Руси (Галиции); Украина же с остальными землями должна быть признана навсегда отделённою от Польши».

Царским послам, упрекавшим его в нарушении присяги, Хмельницкий отвечал уже со смертного одра: «У нас давняя дружба со шведами, и я её никогда не нарушу. Шведы – люди правдивые, держат своё слово; а его царское величество помирился с поляками и хотел нас отдать им в руки».

Почему Хмельницкий не видел для Украины выхода в полной независимости?

Сам украинский «Геродот» — Михаил Грушевский – признавал, что Хмельницкий «по давнему казацкому обычаю хитрил и, стараясь собрать как можно больше союзников для своей борьбы против Польши, говорил каждому то, что тому приятно было бы слышать… Так и московскому царю он заявлял, что хотел бы иметь его царём и самодержцем, соответственно тому, что диктовали ему московские послы – как следует ставить это предложение. И одновременно отдавался под власть султана, и был принят им как вассал… Имел отношение Хмельницкий и с трансильванским князем, приглашая его стать королём Украины, а позже отдался под охрану шведского короля, и в то же время заключал условия с польским королём, признавая его своим верховным повелителем… Он слишком хитрил и мудрил, больше заботясь… о заграничной помощи, чем о развитии сил, выдержки, сознательности и энергии в собственном народе».

Несомненно, на поведение Хмельницкого оказывало влияние его собственная скептическая (и вполне адекватная, надо признать) оценка способностей своего народа. Но невозможность провозглашения в тот период полной государственной независимости Украины, без верховного суверенитета какого-либо монарха, вызывалась господствующей политической философией времени. Тогда ещё не придумали принципа «права наций на самоопределение». Единственными легитимными суверенами, субъектами международной политики, считались в мире только старинные династии монархов (исключение делалось только для старейших, уже много веков существовавших республик, вроде Венеции и Генуи).

Читайте наши статьи на Дзен