Азиль: где на Руси любой преступник мог скрыться

йНеотвратимость наказания – важнейший принцип уголовного права. Далеко не каждый злоумышленник решается на преступление, зная о последствиях своих действий. Хотя попытки избежать возмездия не редкость. Причем, у современных разбойников гораздо меньше возможностей остаться безнаказанными, чем у их предшественников. Ведь на Руси существовали убежища, в которых каждый преступник мог скрыться от преследования властей.

Убежище для разбойника

В наше время эта юридическая практика, как правило, применяется лишь по отношению к людям, которые подверглись политическим, религиозным или этническим гонениям. Суверенные государства вправе не выдавать таких беглецов, если на родине их ожидает расправа. А в эпоху Античности и Средневековья избежать наказания мог любой разбойник, просто оказавшись в нужном месте. Само слово «азиль», как считается, произошло от латинского asylum, что означает «убежище».

По мнению ученых, в Древней Руси данный правовой институт сложился к середине XI века. При этом он носил как религиозный, так и территориальный характер. Об этом кандидат юридических наук Анастасия Сабаева написала в статье «Становление института права убежища в России», которая вышла в журнале «Проблемы экономики и юридической практики» (№ 6 за 2012 г.).

«Сформировавшиеся с целью регулирования данных явлений правила поведения постепенно прочно вошли в общественную и каноническую практику и не требовали какой-либо правовой регламентации. Предоставление убежища регулировалось индивидуальными актами», – отметила А.В. Сабаева.

Житель Руси мог скрыться как от законного преследования, так и от произвола властей, либо в религиозном учреждении, либо на территории, располагавшейся за пределами княжеской юрисдикции. При этом многие исследователи считают, что институт азиля был напрямую связан с целым рядом внутренних и внешнеполитических задач, например, таких как укрепление авторитета церкви или заселение окраин государства.

Примечательно, что на Руси не получила распространения существовавшая во многих странах практика прощения всех преступлений лицам, добровольно вступающим в те или иные официальные войска. Это может быть связано с тем, что на ранних этапах развития русской государственности военные составляли особое сословие, и ратная служба, несмотря на все ее тяготы, считалась делом престижным.

Церкви и монастыри

С принятием христианства на Руси распространились многие законы, действовавшие в Византийской империи, где еще с IV века православные храмы предоставляли убежище всем, пришедшим с просьбой о милости. Это относилось к любым страждущим, которым грозила какая-либо опасность, к жертвам произвола властей и к преступникам. Причем, светские органы правосудия не имели права вторгаться на территорию церквей и монастырей, чтобы силой забрать беглецов.

Защита людей, пришедших в православный храм в критический момент своей жизни, благотворительная помощь и регулярные ходатайства о снисхождении к преступникам были частью повседневных обязанностей каждого епископа. Переняли эту традицию и русские религиозные деятели. Их многочисленные прошения о помиловании лиц, скрывающихся в церквях и монастырях, обращенные к светским властям, получили название «печалования».

Пока князья и бояре были заинтересованы в повсеместном распространении христианства, право духовных лиц ходатайствовать о снисхождении к разбойникам всех мастей неукоснительно соблюдалось. Власти делали все, чтобы укрепить авторитет православных иерархов среди народа. Но после достижения этой цели, с усилением института государственности, ситуация заметно изменилась. Уже в XVI веке прошения епископов о помиловании преступников стали восприниматься органами правопорядка как вмешательство в их деятельность.

Влияние церкви на светскую жизнь начало неукоснительно сокращаться, хотя еще долгое время в отдаленных скитах и монастырях могли тайно укрываться люди, обвиняемые в тех или иных злодеяниях. Местные настоятели негласно предоставляли им возможность искупить свои грехи честным трудом на благо братии – в качестве послушников. Правда, такая милость распространялась далеко не на всех.

Известный писатель, исследователь церковной истории Александр Пругавин в книге «Монастырские тюрьмы в борьбе с сектантством. К вопросу о веротерпимости» (Москва, 1905 г.) отметил, что уже в царствование Ивана Грозного при некоторых религиозных учреждениях существовали самые настоящие тюрьмы, а Соловецкий монастырь являлся постоянным местом ссылки неугодных.

Многих членов царской семьи насильно постригали в монахи, власти расправлялись с политическими оппонентами с помощью представителей церкви. В монастырском заточении также содержались лица, признанные раскольниками, еретиками или сектантами.

С Дона выдачи нет

Испокон веков многие молодые мужчины, по тем или иным причинам несогласные с политикой властей или общественными устоями, отправлялись за пределы родных княжеств в поисках лучшей жизни. Чаще всего они самовольно уходили на юг – в донские степи, где автоматически становились вольными людьми. Впрочем, немало беглецов принимала у себя и Запорожская Сечь.

Известный писатель, знаток истории казачества Валерий Шамбаров в своей книге «Петр и Мазепа. Битва за Украину» (Москва, 2015 г.) рассказал читателям, что вплоть до XVIII века Войско Донское жило исключительно по своим древним обычаям.

«Русские цари Михаил Федорович, Алексей Михайлович, Федор Алексеевич признавали донское самоуправление. Воеводам, направленным на Дон, запрещалось вмешиваться во внутренние дела казаков. Негласно признавался даже местный закон «С Дона выдачи нет». Любой холоп, сбежавший сюда, мог впоследствии безбоязненно приезжать в Москву – его уже не задерживали…», – написал В.Е. Шамбаров.

Ситуация начала меняться только в царствование Петра I Алексеевича, который не раз отправлял в казацкие степи войска с приказом: поймать и примерно наказать всех беглецов, а затем вернуть их прежним помещикам. Такие карательные рейды царских военачальников вызвали яростный протест среди казаков, спровоцировав ряд народных восстаний. Но со временем властям Российской империи удалось сломить неповиновение жителей донских станиц.

Запорожцы и представители других казачьих войск также были вынуждены покориться общегосударственным законам, хотя еще долго сохраняли некоторые традиции былой вольницы.

Окраины государства

Перед Русским государством практически с самого момента его образования стояла задача освоения окраинных земель. Их было необходимо заселить собственными подданными, чтобы территории не достались геополитическим конкурентам в лице Речи Посполитой или Крымского ханства. Данной теме посвящена статья кандидата исторических наук Андрея Папкова «Освоение российским государством южных окраин в XVI веке», которая опубликована в журнале «Via in tempore. История. Политология» (№ 1 за 2013 г.).

«Тот, кто раньше успевал освоить спорные земли в военном и хозяйственном отношениях, утвердиться на них, тот и выигрывал территориальный спор», – отметил А.И. Папков.

Обширные пространства, расположенные по берегам Днепра, Дона и Волги имели не только стратегическое, но и большое экономическое значение. Поэтому русские крепости постепенно вырастали на этих землях, обеспечивая колонизацию окраин шаг за шагом. При этом власти делали практически все, чтобы обеспечить приток населения на юг.

В книге «Крепостная Россия. Мудрость народа или произвол власти?» (Москва 2016 г.), авторами которой являются известные исследователи Сергей Кара-Мурза, Александр Чаянов и Михаил Шевченко, говорится, что усиление крепостного гнета в центральных регионах страны не оставило социально активной части населения никакого выбора, кроме как бегство на окраины.

Последовательно превращая крестьян в бесправных рабов, органы власти до предела ужесточили наказание за укрывательство беглых крепостных. Поскольку никто не принимал этих несчастных у себя, им не оставалось ничего другого как отправляться подальше от непосильного гнета. Так Москва решала вопрос заселения окраинных территорий.

Впрочем, подобная практика существовала во многих государствах. Достаточно вспомнить, например, как Великобритания ссылала преступников в Австралию.

Поволжье и Предуралье

Одним из регионов, где разбойники могли скрываться от правосудия в течение длительного периода времени, было Поволжье и Предуралье. Ватаги «лихих людей» часто грабили купеческие суда, перевозившие персидские и китайские товары водным путем. Еще до монголо-татарского нашествия от таких разбойников-ушкуйников немало страдали жители Руси и Волжской Булгарии.

После завоевания Казани и Астрахани войсками Ивана Грозного в Поволжье началось активное строительство русских крепостей. Этот процесс описан в книге известного историка, академика Матвея Любавского «Историческая география России в связи с колонизацией» (Санкт-Петербург, 2000 г.).

При этом особый военно-стратегический интерес для русского царя представляло Нижнее Поволжье. Устье великой реки было крупным транспортным узлом, откуда с древних времен в разные стороны расходились торговые караваны. Из этих мест в Москву доставляли ценные товары, в том числе соль, осетрину и черную икру. Для того чтобы надежно связать Астрахань с другими регионами Руси, были построены многие населенные пункты, впоследствии превратившиеся в настоящие города. Например, Самара, Саратов, Царицын.

Русские крепости в Поволжье решили еще одну стратегическую задачу – они отрезали крымским татарам путь к ногайцам и представителям других родственных им народов в Поволжье и Предуралье. А для заселения новых крепостей были нужны люди. Поэтому долгое время русские власти не преследовали беглецов, скрывавшихся от правосудия на берегах великой реки.

Читайте наши статьи на Дзен