Романы советских женщин с пленными немцами: какие были нюансы
Эта страница истории долгое время была скрыта в секретных архивах. Сама мысль о том, что советские женщины могли испытывать симпатию к недавним врагам, была кощунственной. Речь идет о сложных, подчас трагических отношениях между немецкими военнопленными и жительницами СССР, которые зарождались на фоне всеобщей разрухи и человеческого горя.
В тяжелых условиях
К концу Великой Отечественной войны на территории СССР оказалось около 3,5 миллионов военнопленных. Их судьба решалась фильтрами НКВД: военных преступников ждал суд, а остальных отправляли искупать вину трудом — на лесозаготовки, в шахты, на восстановление городов.
Условия в лагерях Управления по делам военнопленных (УПВИ) мало отличались от гулаговских. Это была борьба за выживание: скудный паёк в 300 граммов хлеба, голод, доходивший в некоторых лагерях до случаев каннибализма. Немцам приходилось бороться за место не только с лагерным начальством, но и с бывшими союзниками.
Парадоксально, но помощь им приходила от тех, кто должен был их ненавидеть. В воспоминаниях бывших пленных сквозит недоумение: русские женщины, потерявшие на войне мужей и сыновей, тайком подкармливали врагов — бросали через ограду кусок хлеба, несколько картофелин или стакан молока.
Что стало с женой и детьми Василия Сталина
В головах у фрицев не укладывалось: почему советские матери и жены, потерявшие на войне родню, проявляли к ним жалость?
После окончания войны положение военнопленных немцев немного улучшилось: увеличилась норма питания, повысилось качество медицинского обслуживания. За работу по восстановлению разрушенного хозяйства военнопленным стали выплачивать зарплату. Младшие чины получали по 7 тысяч рублей, офицеры могли рассчитывать на 10 тысяч, полковникам платили 15 тысяч, а генералам – 30 тысяч рублей.
Запретная тема
Далеко не все военнопленные проводили свою лагерную жизнь в изоляции от внешнего мира. Те, кто трудился на промышленных объектах или в колхозах могли контактировать с советскими рабочими, основную массу которых составляли женщины и подростки. Мужских рук катастрофически не хватало, особенно в деревне. Если к началу войны соотношение женского и мужского населения в СССР было примерно 1.1 к 1, то после ее окончания – уже 2.7 к 1.
Работая бок о бок, немцы и советские женщины так или иначе общались. Объясняясь с помощью выученных слов или жестов, они пытались как-то вести диалог. Дружеские беседы нередко перерастали в нечто большее и порой заканчивались настоящими романами. Подобные отношения властями разумеется не поощрялись, однако нужно понимать, что советские работницы, как и немецкие военнопленные долгое время были лишены контактов с противоположным полом, а поэтому никакие запреты не могли воспрепятствовать их природным желаниям.
После войны на исследование этой щекотливой темы было наложено табу. На то были две причины. Во-первых, любые связи с врагом расценивались как измена Родине, и партийное начальство не желало ворошить эту неприглядную страницу советской истории. Во-вторых, почти все документы, отображавшие подобные факты, хранились в секретных архивах и были недоступны рядовому историку.
За всеми женщинами, которые любым образом контактировали с немецкими военнопленными – работницами, санитарками, медсестрами, уборщицами – был установлен негласный контроль. Близкие отношения между ними фиксировались в специальных рапортах. Историк Алекандр Кузьминых уже в постсоветское время получил доступ к подобным документам, свидетельствующим о жизни в лагерях Вологодской области. Благодаря его исследованию мы можем понять, как выглядели эти запретные контакты.
Один из примеров относился к лагерю №437 под Череповцом. В докладе дежурного офицера сообщалось, что рядом с медпунктом он заметил целующуюся парочку, однако любовники разбежались, как только заметили, что за ними следят. В августе 1945 года в спецгоспитале №3732 было проведено тщательное расследование нескольких случаев интимной связи немецких солдат с сотрудницами медучреждения. По его итогам работница медпункта и руководитель отдела по продовольственному снабжению госпиталя были уволены.
Киевская Русь: почему государства с таким названием никогда не существовало
Местом, благоприятствовавшим невинному флирту или завязыванию любовных интрижек, были мероприятия лагерной самодеятельности. Так, дочь сотрудницы лагеря №437, часто посещавшая подобные вечера, влюбилась в одного из пленных немцев – участника самодеятельности. Однажды она даже отправила ему букет, о чем было немедленно доложено начальству.
Нередко отмечались случаи близости с немецкими военнопленными исключительно «по материальным соображениям». К примеру, медсестра упомянутого лагеря №437, зная о возможности одного из пленных доставать дефицитные и редкие вещи, попросила для себя часы. Она получила вожделенный подарок с запиской следующего содержания: «Даю часы, но за это ты должна иметь со мной тесную связь». Фактов обмена – секс за товар – фиксировалось немало. Были и обратные случаи, когда выгодоприобретателями становились немцы, например, получая усиленный паек – благодетельницы взамен требовали от них близости.
Пленные, которым была предоставлена относительная свобода, нередко налаживали с русскими девушками совместный быт. Они помогали кормить семью своей избранницы, обеспечивая ее продуктами за счет военнопленных. Результатом такого сожительства нередко становилась беременность, которую девушки старались прервать.
Возвращаться не желаю
После ряда громких историй, в которых советские работницы были уличены в связях с немецкими военнопленными, за женским персоналом колоний был установлен более тщательный надзор. Посещение зоны обитания военнопленных могло производиться только в сопровождении вахтера или дежурного офицера, была запрещена практика совместных дежурств медсестер и санитаров из числа военнопленных. Одновременно политотделы разрабатывали курсы лекций, которые бы сформировали у советской женщины классовую ненависть к нацистам. Сотрудницы, уличенные в порочащих их связях, подвергались коллективному осуждению и чаще всего увольнению с работы.
В апреле 1947 года на конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании было одобрено решение о репатриации всех иностранных военнопленных с территории Советского Союза, за исключением осужденных за военные преступления. Перед прощанием бывшие узники и лагерный персонал обычно обменивались памятными сувенирами, фотографиями – ведь встретиться в будущем им было не суждено. Репатриируемые подвергались тщательному обыску: наиболее частым трофеем спецслужб становились любовные письма.
Обретшие в СССР свою любовь немецкие военнопленные обращались в вышестоящие инстанции с просьбой остаться в стране. Однако практически всегда они получали отказ. А вот горному инженеру Францу Фогелю, бывшему солдату армии Паулюса, повезло. Узнав, что вся его немецкая семья погибла во время американских бомбардировок, он наотрез отказался возвращаться на родину. Как ценного специалиста его решили оставить. Он женился на любимой девушке из числа поволжских немцев, принял гражданство СССР, вырастил дочь и внучку. Конец своей жизни Фогель провел в Оренбургской области.
