Дмитрий Панов: какую правду о Великой Отечественной открыл «летающий комиссар»
Историю пишут победители. Эта старая истина в полной мере относится к Великой Отечественной, парадный образ которой десятилетиями выстраивался официальными мемуарами и героическими биографиями. Однако под этим глянцевым фасадом таилась иная, горькая правда, прорывавшаяся к читателю лишь с крушением советской цензуры. Одним из самых откровенных и беспощадных свидетельств стали мемуары «Русские на снегу» Дмитрия Панова, бывшего «летающего комиссара», который, как никто другой, знал войну изнутри и снаружи.
Блеск и нищета «сталинских соколов»
Дмитрий Панов прошёл всю войну не просто лётчиком-истребителем, а замполитом 85-го гвардейского авиаполка. Его должность — «летающий комиссар» — обязывала быть проводником партийной линии. Но, дожив до 82 лет и завершив рукопись в 1992 году, он высказал то, что десятилетиями было под запретом. Его книга — это взгляд профессионального пропагандиста, наделённого острым критическим умом, на ту систему, рупором которой он был.
Панов безжалостно разбирает причины разгрома советских ВВС в начале войны, отбросив удобный миф о превосходстве сил вермахта. Его анализ обвиняет советское руководство и промышленность. Он обвиняет командование в гигантомании — увлечении дальними бомбардировщиками в ущерб массовому производству современных истребителей и штурмовиков. «Перед тяжелейшей войной наша авиация практически не имела современного истребителя, надёжного штурмовика, доведённого до серийного выпуска пикирующего бомбардировщика, всего того, что в германской армии имелось в необходимом количестве и хорошего качества», – отмечает Панов.
Фашистские «Юнкерсы» превосходили советские «Чайки» в скорости. Кроме того, отечественные деревянные бипланы не могли пикировать на скорости выше 500 км/ч – из-за мощного воздушного потока они просто разваливались на лету. Но даже те истребители, которые имелись, можно было бы использовать гораздо лучше, если были они были оборудованы радиостанциями.
Единственным спасением для «сталинских соколов» в первые дни войны оказались реактивные снаряды РС, не имевшие аналогов у немцев.
Панов нещадно критиковал советскую систему ПВО, которая без помех пропускала вражеские бомбардировщики к Киеву и далее вглубь страны. Летом 1941 года оборону столицы УССР сковывала и нехватка ночных прожекторов, которые вывезли для защиты Москвы. В итоге, часы, затраченные на обучение лётчиков ночным полётам, оказались бессмысленными.
Без прожекторов остался и Сталинград, о чём армия сильно жалела летом-осенью 1942 года. Во время битвы за этот город лётчики уже пересели на ЯК-1. Хотя этот самолёт по техническим характеристикам и уступал «Мессерам», советские пилоты уже накопили опыт и успешно сбивали немцев.
Весьма негативно Панов относился к попыткам командоббвания привлекать в авиацию женщин – мемуарист считал это «настоящим варварством». По его словам, ещё до войны женщины-лётчицы часто погибали вместе с обучавшими их мужчинами. Во время месячных, как утверждал Панов, женщин и вовсе нельзя было подпускать к самолётам.
В мемуарах Панова есть упоминания об уникальных событиях. Например, он описывает случай предположительного применения немцами химического оружия в воздухе. В Ростовской области в начале 1943 года близ станции Верблюд был подбит бомбардировщик «Ю-88». В хвостовой части немецкого самолёта русские нашли устройство для пуска отравляющих газов. Чуть ранее, 28 января, этот «Ю-88» пролетел над советским аэродромом в Семичном и увлёк за собой два «Яка». Их пилоты пропали без вести – по-видимому, они были отравлены и разбились.
Превратности войны
В начале войны советская авиация, как рассказывает Панов, терпела потери от «дружественного огня» – наши истребители обстреливали собственные бомбардировщики. Происходило это из-за безграмотных наводок с земли. Ситуацию осложняло то, что с первых дней немецкого наступления на советских самолётах зачем-то были закрашены опознавательные знаки.
За неудачи 1941 года, по мнению Панова, несёт ответственность и советская пропаганда, которая с самого начала преувеличивала мощь Красной Армии.
«Пропаганда оболванивала не только население, но и самих её носителей», – отмечал мемуарист.
Фантом ДНК: как советский ученый доказал существование души
Так, многие поверили газетным статьям о том, что советские войска ни за что не сдадут Киев. В результате из города не успели уехать многие люди, в том числе евреи, которые затем были расстреляны в Бабьем Яре. Военным же пришлось уничтожать армейское имущество в Киеве, которое вполне можно было успеть эвакуировать.
Официальная пропаганда героизма красноармейцев подчинялась сиюминутным нуждам, поэтому многие блестящие подвиги оставались «незамеченными». То же самое касается и наград – по мнению Панова, многие из тех, кто реально их заслужил, остались обделены, в то время как «проходимцы, сроду не бывавшие под огнём, звенели многоцветным иконостасом на груди».
Фронтовые нравы
Много внимания Панов уделяет нравам, царившим в офицерской среде, где, по его словам, «безобразно пили». Среди советского командного состава было много «хронических алкашей», причём они прикладывались к бутылке даже в самые трагические дни 1941 года.
«Наши командные кадры, ошеломлённые разницей между довоенными фильмами и действительным развитием событий, получили сильнейший стресс, который глушили подобно папуасам, дорвавшимся до огненной воды, большими порциями водки», – писал Панов.
Недостатки организации и командования простые бойцы восполняли своим самопожертвованием. Причём, многие «антисоветчики» честно погибали на фронте. А те, кто громче всех кричал о коммунистических идеалах, предпочитали «отсиживаться по землянкам, употребляя водочку и развлекаясь с женщинами».
Впрочем, и низовой состав порой был не прочь забыться от тягот войны. По словам Панова, красноармейцы пили всё, что пахло спиртом. Особую опасность представляла жидкость для амортизационных стоек машин, применяемая в танковых войсках – розовый этиленгликоль , который поставляли американцы.
«Должен сказать, что более мучительную смерть трудно придумать, – вспоминал «летающий комиссар». – Этиловый спирт буквально уничтожает внутренности, кровь в венах сворачивается, и никакие солевые капельницы не помогают».
По описанию Панова, кровь у отравившихся этиленгликолем по консистенции начинала напоминать «томатную пасту». Под Сталинградом насмерть отравились пятеро авиатехников и механиков 85-го полка. А в Крыму в 1944 году по той же причине скончался уполномоченный контрразведки полка старший лейтенант Лобощук и трое шофёров.
Другим бичом Красной Армии были венерические болезни. В Ростове, например, «дурными» болезнями заразились восемь молодых лётчиков из полка Панова. Дело в том, что в освобождённых районах юга СССР красноармейцы встречались с проститутками, которые прежде «обслуживали» оккупантов. От румынов эти заболевания через женщин передавались советским бойцам.
За лекарства от венерических заболеваний фронтовые медики, случалось, вымогали с бойцов деньги. По словам Панова, в конце войны солдаты и офицеры 4-го украинского фронта стали использовать при связях с иностранками трофейные презервативы, захваченные на медицинском складе в венгерском городе Хатван.
