Отчего староверы были богаче других православных

Социолог Макс Вебер, исследуя истоки развития капитализма в Европе, связал это с протестантизмом. В России конца XIX века – начала XX века протестанты не были значимой силой, но локомотив прогресса понёсся на всех парах. Кочегарами и машинистами выступили российские старообрядцы.

В противостоянии с государством

В своей книге 2017 года «Антискрепа» доктор экономических наук Никита Кричевский описал историю и феномен старообрядцев не с точки зрения духовно-религиозной, а социально– экономической. Пожалуй, со времён Мельникова-Печерского вряд ли кто в России так подробно исследовал быт, менталитет и деловой оборот старообрядцев. Так что мы будем в статье опираться на данные этой работы, если иное не оговорено специально.

Государство и церковь веками преследовали старообрядцев, что выковало у них не только несгибаемый характер перед лицом невзгод, но и умение максимально эффективно использовать имеющиеся небогатые ресурсы и изобретательно подходить к вопросам выживания. Чтобы выжить и сохранить веру, людям приходилось упорно трудиться, одновременно ограничивая себя во всем.

Основой социальной структуры старообрядцев служила община, которая не только выносила решения о том или ином человеке, но и давала достойным всю возможную помощь. Многие старообрядцы, ставшие видными промышленниками и купцами, получили стартовый капитал от общины, не прибегая к займам у государства или коммерческих банков. Работали старообрядцы с теми, кого они хорошо знали. Принадлежность к одной общине не позволяли отношениям «работник – хозяин» доходить до критической черты, что серьёзно снижало издержки и риски. Кроме того, старообрядец не оказывался один на один с внешней агрессивной средой, но имел незримую, но реальную поддержку сообщества.

На начало XX века в руках представителей старообрядчества было сосредоточено 64% всего российского капитала. В период, когда Российская империя выходила на 1 место в мире по темпам экономического развития, старообрядцами были свыше 2/3 всех отечественных предпринимателей-миллионеров.

Совсем иной была роль женщины у старообрядцев. Часто жена и мать семейства становилась равноправным партнёром, а в случае смерти мужа – наследовала дело, без раздела его между детьми, что способствовало росту капитализации и продолжению успешной истории предприятия, в широком смысле слова.

Старообрядцы осваивали Урал, Сибирь и Дальний Восток, опираясь на общинную структуру. История развития старообрядчества в местах нового освоения, — это история адаптации, сохранения и развития в новых социально-экономических, экологических, демографических условиях народной культуры в ее локальном варианте, пишет доктор исторических наук Юлия Аргудяева.

Прерванный взлёт

Расцвету экономической мощи старообрядцев способствовала отмена в 1905 году официального преследования за веру. Старообрядцы очень быстро почувствовали необходимость социальных преобразований. В 1910 – 11 годах в Нижнем Новгороде прошли всероссийские политические съезды старообрядцев, писали нижегородские газеты той поры, где вырабатывалась повестка дня на ближайшее время.

Практически всё поволжское купечество и существенная часть промышленников были старообрядцами, что влияло на деловые обычаи – именно в этой среде было принято верить на слово и не заключать письменных договоров. Хлебопромышленник Бугров не вёл никаких записей, держа в голове все нюансы своего непростого дела. Во многом, это был отголосок прежних преследований, когда в любой момент могло понадобиться сняться с места и бежать, и бумаги просто некогда было бы собирать и не в чем перевозить. А взаимное доверие рождалось из-за плотности ткани бытия – соверши неприглядное и община тебя отторгнет, невзирая на все миллионы. Кто тебя защитит, и кому ты будешь нужен?

Кроме того, часто богатые старообрядцы выступали своего рода лицом или, если угодно, ширмой для капитала – им владела община, а «миллионер» был не собственником, а номинальным держателем. Своего рода внутренний оффшор.

Были среди старообрядцев и мыслители. Так, Василий Кокорев в 1887 году в своей книге «Экономические провалы» обосновывал необходимость развития отечественной промышленности и инвестиций в создание собственных производств, порицая увлечение внешними кредитами и чисто финансовой стороной дела. Наш современник Лев Лурье в книге «Питерщики» показал огромный вклад приезжего крестьянства в развитие процветание тогдашней столицы империи в начале XX века. И в городе старообрядцы продолжали опираться на общину, на земляков и родственников, но быстро адаптировались к иному ритму и образу жизни. В Центральной России около половины шерстяных и шерстоткацких предприятий принадлежали старообрядцам.

Как сформулировал известный экономист-историк Александр Гершенкрон: «Сторонники религиозной неподвижности, фанатичные враги церковных реформ, иррациональные приверженцы буквы и обряда оказались энергичными модернизаторами с чисто рациональными экономическими целями».

Данила Расков, кандидат экономических наук, доцент кафедры экономической теории Санкт-Петербургского государственного университета отмечает, что старообрядческий проект модернизации экономики России в полной мере не смог состояться. И эта проблематика ещё ждёт глубокого исследования.

Читайте наши статьи на Дзен