Главные русские англоманы

Англомания в русской истории не раз становилась одним из главных трендов. Как на государственном, так и на культурном уровне. Первым русским англоманом можно считать Ивана Грозного, испытало английское влияние и русское искусство.

Иван Грозный

Англомания зародилась еще во времена Ивана Грозного, — такое заключение делает историк Э.Симмонс. Правда, ограничивалась она, скорее, «потребностями политики и торговли». Интерес Грозного к англичанам принято связывать с именем Ричарда Ченслера и его экспедицией 1553 года, положившей начало российско-английским торговым отношениям. Со временем англичане получили от Грозного не только право торговать по всей России, не платя пошлины, но и заниматься промыслами (рыбным и китовым), искать залежи железа. Бизнес англичан в России процветал, а Грозный получил в благодарность за покровительство Орден Подвязки и слова признательности от самой Елизаветы Тюдор. В 1570 году королева была готова даже предоставить русскому царю и его семье убежище на случай «мятежа в России». Иван Васильевич в беседах с «немцами» «восхвалял их смелость и лояльность к своей королеве». Его восхищало мастерство англичан, а потому он охотно принимал на службу британских ювелиров и плотников, аптекарей и архитекторов. Кстати, заказ на строительство первых двадцати кораблей, Грозный также отдал англичанам. Неоднократно пытался Иван Васильевич породниться с британскими монархами. Весной 1582 года, будучи женатым на Марии Нагой, он направил в Англию послов, уполномоченных вести переговоры о возможном браке с Мэри Гастингс, племянницей королевы. Попытка оказалось неудачной, возможно, потому, что Грозный заведомо отказал будущим наследникам в правах на русский престол. Сторонники гипотезы о насильственной смерти Грозного предполагают, что именно «английские дела могли стать непосредственным поводом для заговора».

Борис Годунов

Бориса Годунова называли «ласкателем англичан» и «царем-англоманом». Переписка Годунова с королевой Елизаветой началась задолго до его вступления на русский престол. Их «кровное любительское приятельство», по словам Соловьева, позволяло английским купцам экономить на пошлинах 2 тысячи фунтов стерлингов ежегодно. «Лорд-покровитель» (так именовали Годунова англичане) подумывал, как и его предшественник, об эмиграции в Англию – об этом писал британский посланник Джером Горсей: «правитель отослал свои богатства в Соловецкий монастырь, чтобы в случае необходимости они были готовы к отправке в Англию». Годунов не только охотно принимал иностранцев на службу, но и в своем ближайшем окружении предпочитал видеть подтянутых «лордов», к которым испытывал больше доверия. Царь всячески поощрял стремление своих подданных перенимать европейский стиль жизни, да и сам любил проводить время в обществе иностранцев, в том числе англичан. Даже после смерти Годунова ходили слухи о том, что он жив и покинул Россию, отправившись под видом купца в Англию.

Екатерина Великая

И все же пик англомании пришелся на время правления Екатерины II, которая демонстрировала явные симпатии ко всему английскому. Так, в 1778 году она приобрела коллекцию живописи англичанина Роберта Уолпола: более двухсот полотен, в том числе картины Рембрандта, Рубенса, ван Дейка, которые были включены в коллекцию Эрмитажа. Английский архитектор Чарльз Камерон по заказу императрицы создал Агатовые комнаты Царскосельского дворца, Камеронову галерею, Висячий сад, по его проекту был построен Павловский дворец. Но, пожалуй, одним из наиболее ярких проявлений екатерининской англомании стали многочисленные парковые ансамбли, которые сохранились до наших дней. Первый пейзажный парк в Петергофе был создан британским садовым мастером Джемсом Медерсом. В одном из писем к Вольтеру Екатерина писала: «Я страстно люблю теперь сады в английском вкусе, кривые линии, пологие скаты, пруды в форме озер; глубоко презираю
прямые линии». Привить себя от оспы императрица также доверила британцу — доктору Томасу Димсдейлу.

Виктор Кочубей

Своими проанглийскими взглядами был известен дипломат, канцлер внутренних дел Виктор Павлович Кочубей. Он считал, что у России есть единственный друг – Англия. На протяжении длительного времени Кочубей возглавлял кружок «молодых друзей» Александра I, куда входили аристократы, англоманы и реформаторы. Как писал один из современников, Кочубей «лучше других знал состав парламента, права его членов, прочитал всех английских публицистов и, как львенок Крыловой басни, собирался учить зверей вить гнезда». Во время дипломатической миссии в Лондоне, Кочубей, действительно, неплохо изучил ближайшего соседа России, однако, после резкой критики Тильзитского договора, условия которого Кочубей считал унизительными, император отправил недавнего друга в отставку.

Князь Воронцов

Герой Отечественной войны 1812 года князь Михаил Воронцов являлся не только почетным членом Английского клуба, но и увековечил свою любовь ко всему английскому. По его заказу был построен Воронцовский дворец, в архитектуре которого можно проследить все этапы развития английского зодчества. Да и автором проекта Дворца выступил англичанин – Эдвард Блор. Михаил получил прекрасное воспитание «на английский манер» и сделал блестящую военную карьеру. Он сумел продемонстрировать свои прогрессивные взгляды: искоренил телесные наказания в корпусе, которым командовал. Он также перенес на русскую почву британскую систему обучения, организовав ланкастерские школы, в которых опытные военные делились своим опытом, обучая «молодняк».

Александр Керенский

Сложно однозначно сказать, действовал ли Керенский по заказу Британии, демократию которой он нередко приводил в качестве образца. Английское правительство было в числе первых, кто признал Временное правительство, как «выразителя истинной воли народа и единственного правительства России». Кроме этого Британия рассматривала возможность принять царскую семью после отречения, правда, по невыясненным до конца обстоятельствам, вопрос был закрыт. В одном из интервью, опубликованном в марте 1917 года в «Нью-Йорк Тайм», Керенский якобы выражал «горячее желание, что демократические государства Англия и Россия должны сотрудничать на основе симпатий и общих целей». Как известно, эмигрировал Керенский в Лондон, где встретился с министром Ллойд Джорджем, а после неудачных попыток договориться для Уфимской директории, уехал в Париж и затем в США.

Владимир Набоков

Своим неповторимым стилем Владимир Набоков, отчасти, обязан среде, в которой был воспитан. Его отец, известный юрист, политический деятель и член Государственной думы Владимир Дмитриевич, был страстным англоманом. В семье маленького Владимира называли на английский манер – Лоди, да и английский язык он освоил много раньше русского: «в младенчестве начал думать и говорить по-английски, а уж потом познал язык Пушкина». Набоков любил подчеркивать, что родился в один день с Шекспиром. По мнению Нины Берберовой, «для Набокова Честертон и Кэрролл куда важнее и интереснее, чем Достоевский и Лев Толстой». Вместе с семьей он покидает Россию в 20-летнем возрасте и пишет на русском, пожалуй, лучшие свои романы, но после 1937 года он будет писать только на английском (кроме «Другие берега» и перевода «Лолиты» на русский). За время учебы в Тринити-колледже Набоков переведет на русский «Алису в стране чудес» Льюиса Кэрролла, а позднее «подарит» англоязычной публике «Слово о полку Игореве», «Евгения Онегина» и «Героя нашего времени». Таким образом, англоманство Набокова помогло обогатить сразу две культуры – и русскую, и английскую.

Читайте наши статьи на Дзен