«Князь мунтьянский»: почему первое художественное произведение на Руси было о Дракуле
На алтарной преграде 15 века Христос стоит перед Понтием Пилатом – но своим обликом прокуратор напоминает вовсе не римлянина, а валашского господаря Влада III Дракулу. Вокруг этого более чем известного персонажа за несколько веков появилось столько легенд и малопривлекательных мифов, что увидеть за ними реального человека почти невозможно. И немногие знают, что и название древнейшего известного нам памятника русской художественной прозы связано с его именем.
Конечно, еще в Киевской Руси появлялись сочинения близкого жанра («Повесть об Акире Премудром», «Девгениево деяние»). Но они были посвящены либо святым (жития), либо известным историческим лицам, жившим в определенное, точно указанное время – то есть являлись не «романами», а биографиями (как правило, подобные произведения входили под соответствующими годами в более широкие исторические своды — летописи или хронографы).
В «Сказании ο Дракуле» речь шла ο реально существовавшем лице — православном «мунтьянском» (мадьярском, т.е. румынском) князе Владе, известном под прозвищем Цепеша и Дракулы. Прозвище Дракул (Дракон) Влад унаследовал от отца, состоявшего в элитном рыцарском ордене Дракона, созданном для борьбы с османской угрозой. Второе же прозвище «Цепеш» («Колосажатель», от рум. ţeapă [ця́пэ] — «кол») получил за жестокость в расправе с врагами и подданными, которых сажал на кол. Валашский господарь действительно был жестоким правителем – как и турецкие султаны, заложником при дворе которых он был в детстве, и другие европейские монархи этого времени.
Влад III стремился к централизации государственной власти, присвоенной знатными боярами, чтобы вести неравную борьбу с наступавшими османами. В 1461 году он отказался платить дань турецкому султану, а в следующем году благодаря отчаянной ночной атаке заставил отступить вторгнувшуюся в княжество 30-тысячную турецкую армию во главе с султаном Мехмедом II. В том же году из-за предательства венгерского короля Матьяша Корвина Влад был вынужден бежать в Венгрию, где был заключен под стражу по ложному обвинению в сотрудничестве с турками и просидел в тюрьме 12 лет. Чтобы выйти из каменного мешка, Владу пришлось принять католичество: возможно, поэтому позже его стали считать «вампиром», поскольку по представлениям православных валахов вероотступники превращались в упырей. Влад снова стал господарем в 1476, однако примерно через два месяца погиб в бою с турками недалеко от Бухареста.
Основой всех будущих легенд о небывалой кровожадности правителя стал текст, составленный неизвестным автором (предположительно, по приказу венгерского короля) и опубликованный в 1463 году в Германии. Именно там впервые встречаются описания казней и пыток, а также все истории злодеяний Дракулы. Однако многие историки сомневаются в подлинности этого текста, поскольку его главной целью было оправдание беззаконного ареста господаря Дракулы венгерским королем Матьяшем Хуньяди. По этой причине на немецких картинах 15 века Влад Дракула изображался в роли языческих царей-мучителей христиан — это был своего рода «черный пиар».
Русскому читателю ничего не было известно ο Владе Цепеше, и повесть не сообщала ему ни ο его подлинном имени, ни ο времени правления, ни ο точном местонахождением «Мунтьянской земли». Начиная с типично сказочного «зачина» («Бысть в Мунтьянской земли греческия веры христианин воевода Дракула…»), повесть не рассказывала, как Дракула стал «воеводой», и сразу переходила к одному из эпизодов его жизни (расправа над турецкими послами). Она целиком состояла из исторических «анекдотов» (в первоначальном смысле этого слова – интересная история) ο Дракуле.
Скорее всего, автором повести был русский посол в Венгрии и Молдавии —дьяк великого князя Ивана III Федор Курицын, возглавлявший в 1482—1484 гг. русское посольство к венгерскому королю Матвею Корвину и молдавскому господарю Стефану Великому. Истории, которые он положил в основу своей повести, записывали в те годы и другие иностранцы, побывавшие в придунайских землях: авторы анонимных немецких брошюр «О великом изверге Дракола Вайда», поэт-мейстерзингер Михаэль Бехайм и итальянский гуманист Антонио Бонфини, создавший «Венгерскую хронику».
Автор русского «Сказания ο Дракуле» живописал многочисленные жестокости Дракулы, но одновременно сообщал и ο справедливости воеводы, беспощадно каравшего всякое преступление, кто бы его ни совершил. Этим русская повесть отличалась от немецких рассказов ο Дракуле, где описывались только жестокости «великого изверга», и сходилась с «Хроникой» Бонфини, автор которой считал соединение жестокости и справедливости обязательным свойством государя. Так же считали и Никколо Макиавелли, автор знаменитого трактата «Государь» и младший современник Бонфини, и русский публицист 16 века Иван Пересветов.
Русское «Сказание о Дракуле» было не трактатом, а художественным произведением – читателю не предлагалось никакой морали в заключении. Он сам мог решить, осуждать ли жестокость Дракулы, считать ли (как Пересветов), что «без таковой грозы нельзя установить правду в царстве», или задуматься о том, оправдывает ли цель – царство справедливости – столь безжалостные средства.
Читайте наши статьи на Дзен
