Мощи Ярослава Мудрого: как они могли оказаться у американцев

2011-09-13 14:37:00

Книги недели

Необычные истории сибирских «старожилов» и русских «иудействующих» показывают, каким изменениям может подвергаться национальная идентичность.

Когда началось освоение Сибири, русские люди, как правило, легко шли на контакт с аборигенами, не испытывая неприятия к чужому. Для выходца из поморов, никогда не видавшего человека с другой внешностью, якуты и ханты были в диковинку. Русские колонисты воспринимали их как занятных чудаков, с которыми вполне можно жить в мире. А после крещения все местные и вовсе становились своими. Отсюда та легкость, с которой русские мужчины женились на местных женщинах. Особняком держались только староверы, но это отдельная история.

Сибирские «старожилы». 1870-80е гг.

В результате, спустя всего несколько десятилетий появилась особая этническая группа — «старожилы». Как утверждают путешественники, они сильно отличались от русских, живущих в европейской части страны. Внешне они очень походили на якутов или чукчей. Изменились даже стандарты красоты. Так, голубые глаза презрительно назывались рыбьими и считались серьезным физическим недостатком. Из-за непригодности сибирских почв для земледелия большинство старожилов перешли на охоту и рыболовство, полностью имитируя обычаи местного населения. Национальный русский костюм заменили одеждой из звериных и рыбьих шкур. Поскольку в семьях родители говорили по-разному, дети выросли билингвами, то есть людьми, думающими сразу на нескольких языках. При этом русская речь старожилов была переполнена заимствованиями из якутского и чукотского. К нашему времени большая часть индигирских и колымских «старожилов» полностью утратила славянский облик, но сохранила родной язык в слегка измененной форме. Главное затруднение, которое они испытывают в жизни, это самоопределение. В каждой семье вопрос «кто мы?» решается по-своему, и далеко не всегда в рамках здравого смысла. Например, авторам книги удалось найти женщину, которая заявила, что считает себя японкой.

Казаки-«старожилы». 1870-80е гг.

Еще более курьезный случай национальной самоидентификации — «русские евреи». Во второй половине 18 века в астраханских хуторах среди русских крестьян появилась секта, считающая иудаизм «спасительной» верой. Как именно они пришли к этому – неизвестно. Почти сразу же их общины начали искать контактов с настоящими иудеями. Их рвение было настолько сильным, что они даже начали семьями переезжать в Израиль со всем своим имуществом. На новой земле русские иудействующие быстро ассимилировались и почти не вспоминают о своих корнях.

Русская деревня. 1890 г.

Гораздо сложнее потомкам тех, кто остался в России. Религиозный энтузиазм первых поколений давно прошел и сейчас их правнуки не знают, к кому себя отнести. Раввины видят в них не братьев по вере, а христианских сектантов, и не допускают в синагоги. Русские их чураются. В итоге они живут замкнутыми общинами и мало общаются с окружающими. Молодежь обычно бросает всё и переходит в православие. Старикам же приходится гораздо тяжелее, особенно в деревнях. Для любого стороннего наблюдателя это обычные русские бабушки и дедушки в совершенно естественной для них среде, которые почему-то чувствуют себя несчастными. Живя на своей земле, у своей пашни, они кажутся бездомными, хотя вся их проблема — в незнании ответа на простой вопрос о том, кто они такие.