Зачем Борис Джонсон приехал в «Спарту»

На днях консерватор и министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон с официальным визитом посетил Москву, где встретился с Сергеем Лавровым для обсуждения наиболее резонансных вопросов и двусторонних отношений Королевства и России. Это первый визит британского министра иностранных дел в Россию с 2012 года.

Тогда нас также посещал член Консервативной партии Уильям Хэйг. Надо заметить, что с британскими консерваторами у нас получается хоть какой-то диалог, в то время как английские либералы нас совершенно игнорируют.

С 2012 года произошло много глобальных геополитических изменений, взаимоотношения России и Запада после 2014 года стали максимально напряжёнными со времён холодной войны, о чём неоднократно заявлял и сам Джонсон. И вот, по его словам, в Москву он приехал, чтобы попытаться эти отношения хоть как-то наладить.

Россия — это Спарта

Впрочем, накануне своего визита глава МИД Её Величества успел сделать ряд резонансных заявлений, отдельные из которых можно трактовать двояко. Самым заметным, пожалуй, стало его сравнение России со Спартой.

«Я читал историю Пелопонесской войны Фукидида. Мне было очевидно, что Афины и их демократия, открытость, культура и цивилизация являются аналогом США и Запада. Россия мне казалась закрытой, недружелюбной и антидемократичной, как Спарта», — заявил в интервью BBC британский министр иностранных дел.

И, на первый взгляд, в этой реплике все стандартно. С одной стороны, авторитарная Россия, с другой — «просвещённый и свободолюбивый Запад». Но есть нюансы: древнегреческий историк Фукидид описывал историю Пелопонесской войны, которая началась во многом потому, что «демократические Афины» стали силой подчинять себе государства-полисы, бывшие ранее их равноправными союзниками. Таким образом, внутри Афин может и была открытость и демократия, но вот на периферии имело место «принесение демократии на острие мечей».

И второй момент – Пелопонесская война после вероломного расторжения Афинами Никиева мира закончилась победой именно Спарты и Пелопонесского союза, решения в котором принимались методом голосования. Конечно, в этом «парламенте» «авторитарная Спарта» занимала главенствующее место, но каждый полис вне зависимости от своего размера и важности имел один голос. В общем, если углубляться в историю, то высказывание Джонсона можно толковать весьма неожиданным образом.

Журналистам — одно, Лаврову — другое

Впрочем, это всё исторические изыскания. Куда интереснее, зачем на самом деле Джонсон приезжал в Москву. Его риторика накануне визита несколько отличалась от того, что он говорил непосредственно на встрече с Лавровым.

К примеру, в интервью западным изданиям Джонсон обвинил нашу страну в кибератаках, отторжении Крыма от Украины, попытках «взломать» демократические процессы в Британии, покушении на премьера Черногории. В общем, сделал все, чтобы у британской аудитории создалось ощущение, что он отправляется в «логово зверя».

Это, кстати, весьма важный момент для понимания ряда целей этого визита. Хотя Джонсону и не стоило особо напрягаться. По данным Pew Reserch, 60% британцев и так испытывают к России и русским негативные чувства.

Важно оговорить, что, когда у Джонсона спросили, имел ли место такой «взлом» во время референдума по выходу Британии из ЕС, глава британского МИД ответил, что в данном случае «доказательств нет». И это неудивительно, поскольку Джонсон был одним из горячих сторонников Brexit.

Однако уже на встрече с Сергеем Лавровым обсуждались вопросы взаимодействия по Сирии, КНДР, иранской ядерной сделке, сотрудничество российской и британской полиции в рамках Чемпионата мира по футболу 2018 года, а также совместная борьба с терроризмом.

И снова Джонсон говорил о «серьёзных разногласиях Британии и России», но уже в том духе, что они преодолимы, и более того — невзирая на них, необходимо налаживать сотрудничество.

Прагматизм в чистом виде

Что все это значит в переводе с дипломатического на русский? Во-первых, то, что Британия очень хочет иметь выходы на Ближний Восток, а США эти процессы как-то «отпустили». Нужно понимать, что британцы – прагматики и экспансионисты. И если нужно договариваться о восстановлении или расширении влияния с дьяволом, а мы для них сейчас – то самое и есть, они будут договариваться с дьяволом.

Во-вторых, весь этот политический спектакль вокруг поездки в «обитель зла» нужен Джонсону и британским консерваторам, чтобы продемонстрировать: Королевство, выходя из ЕС, не уходит на периферию мировой политики, а даже, наоборот, расширяет сферу внешнеполитических интересов. И тут Россия – весьма удачный «заклятый друг».

А отважный Джонсон не побоялся ехать к нам с «открытым забралом», служа на благо Британии. К тому же, если что, Тереза Мэй – тоже консерватор, а она в своей риторике по поводу России куда более воинственна, нежели Джонсон. Так что тут внешняя политика крайне тесно переплетается с политикой внутренней.

Без прорывов

Несмотря на то что сам Джонсон свой визит в Москву оценил как «очень, очень интересный и полезный день, очень продуктивный», ждать каких-то глобальных прорывов не стоит. Так сложилось исторически, что Россия и Британия начинают сотрудничать в моменты глобальных кризисов, инициаторами которых в прошлом сама Британия и выступала.

Понятно, что Королевство заботят практические меры по выходу из Евросоюза, и здесь некая поддержка со стороны России весьма возможна. Но, думается, только на уровне публичных деклараций и не более того.

Важно другое, а именно, что говорить о проблемах Ирана, Сирии и КНДР Джонсон поехал в Москву. То есть, невзирая на все заявления о «победе западной коалиции», которые звучали в Вашингтоне и с трибун НАТО, представители западной элиты прекрасно знают, кто действительно освободил Сирию и чей она в действительности стратегический союзник.

Попытки Британии войти в эти процессы дипломатическим путём, как минимум, показательны. Но насколько эти попытки будут успешны – это уже вопрос совсем другого порядка.

Читайте наши статьи на Дзен