Валентин Распутин. Звонкий колокольчик памяти

Что может стать спасением для человека во времена безверия и в минуты отчаяния? Ответ на этот вопрос мы решили найти у писателя Валентина Григорьевича Распутина, которому сегодня исполняется 77 лет.

Валентин Григорьевич считает «смелой удачей» свое рождение в глухой сибирской деревне, где сохранились еще традиции, язык и жили «совершенно неиспорченные люди». В одном из интервью Распутин вспоминал, как после ареста отца, в ожидании комиссии, которая должна была описать и реквизировать скудное семейное имущество, односельчане разнесли по домам их лавки, табуретки, плошки да поварешки. Схоронили всё, в том числе и главную ценность – швейную машинку матери. А потом вернули. Только среди возвращенных вещей, узнаваемых и родных с самого детства, было достаточно предметов новых, добавленных сердобольными соседями. Так и выживали всем миром.

«Сегодня главное – вытерпеть! Вытерпеть чужую культуру, чужие порядки, чужое образование, которые ворохом наваливаются на Россию. Нужно не дать им укорениться!»

Его взлет на вершину русской литературы был стремительным. В 40 лет он стал чуть ли не самым молодым лауреатом, получив Государственную премию за повесть «Живи и помни». Голос Распутина зазвучал подобно колокольчикам, которые попадают в кадр во время одного из интервью писателя: чуть надрывно, порой тревожно и вопрошающе, в общей разноголосице представителей деревенской прозы. По словам Солженицына, именно они в 70-е годы произвели не сразу заметный переворот, «тихий, без мятежа, без тени диссидентского вызова, ничего не свергая и не взрывая декларативно».

Вспоминая о своем журналистском прошлом, Валентин Григорьевич, не стыдится, а, скорее, огорчается. Но, возможно, именно опыт и специфика той работы наравне с его жизненной позицией не позволяли ему оставаться в стороне от всего происходящего в стране. Он критиковал перестройку, яростно осуждал «травлю» коренного населения, выступал за выход России из состава СССР, но всегда лейтмотивом звучало напоминание о сохранении того, что имеют русские люди, того, что в лихолетье становится опорой – памяти и веры.

«Слава Богу, сегодня открыты храмы, куда переместилась тысячелетняя Россия»

По собственному признанию Валентина Григорьевича, он всегда ощущал себя свободным. Возможно, потому что центром его мироздания неизменно оставалась родная сибирская деревня с ее, казалось бы, обычными жителями – именно это давало ему силы и питало его вдохновение. А еще Ангара, которая, по словам писателя, «по-матерински вскормила, наговорила сказок и наплескала сострадательными слезами».
А может, у его свободы были и другие причины, ведь писал он о том, что считал по-настоящему важным. В одном из интервью Валентин Григорьевич вспоминал, что единственный опыт работы на заказ оказался весьма неоднозначным: вместо книги о стройках коммунизма, которую он должен был написать, сдал издательству «Живи и помни» — повесть о человеке, который дезертировал с фронта, и о том, какую цену пришлось заплатить за этот поступок.

Распутин щемяще-пронзительно рассказывал о самом главном: о горьких потерях, об утрате истоков и расставании с малой Родиной, о надежде, которая дремлет в сердце каждого русского человека, об «укутанной совести» и о вечном поиске смысла. И каждый раз Валентин Григорьевич словно пытается снова и снова отыскать и разгадать самое сокровенное, что есть в каждом живущем на земле, — его душу и живущую в ней память. Солженицын называл Распутина тем «прозорливцем, которым отрываются слои бытия, не всем доступные», критики же считали мистиком.

«Героем нашего времени становится тот, кто не поддается на весь этот срам и продолжает жить по совести, помня о традициях своего народа и родном языке»

Когда родной поселок Распутина «перенесли» и организовали леспромхоз, главным занятием жителей стала поставленная на поток вырубка леса. Валентин Григорьевич вспоминал, что «пили вальщики леса безбожно, так, как и сегодня не пьют». Но, как известно, именно этот путь выбирает русский человек, пытаясь заглушить тоску и горечь. Главной своей работой Валентин Григорьевич считает повесть «Прощание с Матёрой», для нее он «сберег себя» и в ней выплеснул всю неутихающую боль, которая может съедать человека при утрате самого дорогого. И именно в этой книге Распутин показал счастливца, обретшего истину. Его старуха Дарья знает, в чем правда. Она — в памяти: «у кого ее нет, у того нет и жизни».

«Слишком велика, мудра, чувственна и хороша Россия, чтобы в одночасье можно было закончить ее судьбу»

В 90-е годы Валентин Григорьевич продолжает писать художественную прозу, но его рассказы не вписываются в современный формат. Они о том, что по-прежнему никуда не пропало, но что стало вольно или невольно забываться: о российской глубинке, об униженных и неприкаянных людях, о бунте, на который рано или поздно решается отчаявшийся человек. Распутин идет «вратами узкими», но в этом «сопротивлении» остается верен себе, подобно любимому им колокольчику, «не меняющему голос, в отличие от нас».

Фаина Шатрова

Источник фото: www.irk.aif.ru

Читайте наши статьи на Дзен