Русские путешественники

 Во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства открылась выставка «Путешествие с шиком и без». Каждый желающий может окунуться в необычный мир странствий. Карты XIX века, сундуки и плетеные короба, чайники и самовары, одежда, обувь, макеты кораблей, дилижансов, дирижаблей… Перед зрителями «открывается» история путешествий — в вещах, дополненная, как сегодня полагается, мультимедийной частью. Как и зачем путешествовали русские люди в прошлых веках? Кириллица выбрала трех самых необычных путешественников России.

Слова «турист» еще не было и в ходу, но «вояжеры» в России появились уже в XVIII веке. Люди отправлялись либо в паломничество, либо по делам торговым, либо по долгу службы. Почти все они вели путевые дневники. Одни из них напоминали отчет, другие культурологическое исследование, а некоторые напоминали сентиментальные записки.

 «Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе»

«Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе» — это одни из первых записок русских путешественников по европейским странам.

До Петра поездки за границу частных лиц ограничивались, как правило, паломничеством к «святым местам».

Путешествие на католический Запад считалось большим грехом.

Наш первый студент, посланный для обучения в Германию, по приказу Ивана Грозного был убит («смерть вкусил от мучителя неповинне», как писал Курбский). Пятнадцать юношей, посланных Борисом Годуновым на учебу в Германию, не желая разделять участь первопроходца, практически в полном составе (кроме одного) оказались невозвращенцами («пустились в свет и не хотели видеть своего отечества»).

«Третья волна» отправки дворянских детей «за море» отмечена была при Петре. Помимо объявленной цели («обучение наукам») имела и скрытый политический подтекст: взять в заложники детей наиболее опасных представителей придворных кругов, замеченных в симпатиях к стрельцам во время первого стрелецкого бунта, на период отъезда Великого посольства из Москвы. Последующие события подтвердили верность расчета Петра: во втором стрелецком бунте 1698 года никто из близких родственников отъехавших на учение стольников участия не принимал.

«Читать «Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе» очень интересно. А для тех, кто, подобно вашему покорному слуге, еще и интересуется этим периодом европейской истории, очень познавательно. Многие морские («навтические») понятия и термины русского языка впервые были введены в обиход как раз Толстым».

 

«Письма русского путешественника» Н.Карамзина

   За полтора года своего пребывания за границей Карамзин видел множество европейских городов, осмотрел крупнейшие европейские музеи, посетил множество достопримечательных мест, овеянных воспоминаниями о живших там великих людях, совершил паломничество по следам литературных героев, совершал восхождения на швейцарские Альпы, любовался Гриндельвальдскими глетчерами и Рейнским водопадом в Рейхенбахе, познакомился практически со всеми знаменитыми европейскими современниками-писателями, философами, учеными.

    Весь огромный материал личных впечатлений от знакомств и встреч, восхищение произведениями искусства и великолепными пейзажами, размышления о сути европейской цивилизации и законах государственного устройства европейских стран, анализ фактов их истории на фоне современной политической злобы дня и практическое знакомство с четырьмя типами национального характера — все это создало документальную основу «Писем русского путешественника», ставших для русских читателей XVIII—XIX вв. энциклопедической картиной жизни европейских стран на рубеже столетий.

Материал личных впечатлений органично дополнен в «Письмах…» неисчерпаемой книжной эрудицией Карамзина. Знакомство путешественника с любым писателем, философом, общественным деятелем неизменно обнаруживает широкую осведомленность о его произведениях, а описание очередного города или знаменитого ландшафта основано не только на собственном зрительном впечатлении, но и на фундаментальной начитанности в просветительской литературе.

Однако при том, что фактические сведения на первый взгляд занимают в «Письмах…» доминирующую позицию, они не являются самоценным фактором повествования. Главное в них – живой язык и живое повествование, личные впечатления.

«Письма» Н.Карамзина – это эмоциональные зарисовки, новые для жанра «записок путешественника».

    «Вот он, — думал я, — вот город, … которого имя стало мне известно почти вместе с моим именем; о котором так много читал я в романах, так много слыхал от путешественников, так много мечтал и думал!..» «Я в Париже!» Эта мысль производит в душе моей какое-то особливое, быстрое, неизъяснимое, приятное движение… «Я в Париже!» — говорю сам себе и бегу из улицы в улицу, из Тюильри в поля Елисейские…»

«Записки» Е.Р.Дашковой

Екатерина Романовна Дашкова — первая русская женщина XVIII в., которая занимала ответственный пост: она была одно­временно директором Академии наук и президентом Российской Академии. Это был не только первый, но и исключительный случай в русской истории, ибо, кроме «коронованных особ» — императриц Екатерины I, Анны- Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатери­ны II, — женщинам не было доступно участие в государственных делах. И, пожалуй, именно ее многочисленные путешествия и кругозор и обеспечили ей высокую должность.

Первое путешествие Е. Р. Дашковой началось с Берлина. По приглашению прусского короля Фридриха II она была принята во дворце Сан-Суси. Там она познакомилась с Гамильтон, дочерью архиепископа туамского, и Морган, дочерью ирландского генерал-прокурора. Дружба с этими семействами продолжалась у Дашко­вой в течение всей ее жизни, то есть более тридцати лет.

Из Германии Дашкова прибыла в Англию и остановилась в Лондоне, затем посетила Дублин, Бат, Бристоль, Оксфорд. Из Анг­лии она переехала в Брюссель и Антверпен, затем отправилась в Париж. Самое важное, что отмечает Дашкова в своих «Записках» о времени ее пребывания в Париже, — это встречи с великим фран­цузским просветителем Дени Дидро.

Они встречались несколько раз, и в их беседах обсуждались важные общественные вопросы, вызывавшие споры. Дашкова опи­сывает один из таких вечеров, когда Дидро «коснулся рабства на­ших крестьян».

Нравственный облик Дашковой и ее портрет Дидро запечатлел в своих сочинениях:

«…Я провел с ней в это время четыре вечера, от пяти часов до полночи, имел честь обедать и ужинать… Княгиня Дашкова — русская душой и телом… Она отнюдь не красавица. Невысокая, с открытым и высоким лбом, пухлыми щеками, глубоко сидящими глазами, не большими и не маленькими, с черными бро­вями и волосами, несколько приплюснутым носом, крупным ртом, крутой и прямой шеей, высокой грудью, полная — она далека от образа обольстительницы. Стан у нее неправильный, несколько суту­лый. В ее движениях много живости, но нет грации… Печальная жизнь отразилась на ее внешности и расстроила здоровье. В де­кабре 1770 года ей было только двадцать семь лет, но она каза­лась сорокалетней».

Серьезные и достаточно откровенные беседы, которые вела Е.Р.Дашкова, дали основание Дидро написать о ней следующие строки: «…Это серьезный характер. По-французски она изъясняется совершенно свободно. Она не говорит всего, что думает, но то, о чем говорит, излагает просто, сильно и убедительно».

Так же убедительно написаны и ее «Записки».

В 1782 г. Е.Р.Дашкова приехала в Петербург. Отношение к ней самой императрицы улучшилось. И уже в декабре 1782 г. Екатери­на II предложила ей место директора Академии наук.

Анастасия Некрасова

 

Читайте наши статьи на Дзен