Плакальщицы: зачем их приглашали на похороны

В древней, языческой Руси смерть человека становилась причиной для целого ряда изменений в жизни его родных. Человек умер, теперь его следовало похоронить по всем правилам, чтобы он присоединился к остальным умершим предкам, стал одним из них. Язычники верили, что предки могут прийти на помощь живым либо, наоборот, навредить.

Язычество: похороны «по правилам»

Посмертная участь человека зависела не от поступков и грехов, а от того, насколько правильно были проведены похороны: все ли обряды соблюдены, все ли заговоры сказаны. Особо знатным русичам полагались не только человеческие жертвы, когда убивали рабов или слуг, таким людям полагались «проводники» в страну мертвых, которыми часто становились дети во возрасте от четырех до 14 лет – об этом пишет историк Михаил Николаевич Козлов в работе «К вопросу о детских языческих жертвоприношениях».

Огромную роль в погребении сородича, в прощании с ним играли плакальщицы и женщины-родственницы. В традициях была демонстрация странного, бесноватого поведения, которое должно было оповещать всех о горе.

Скорбь по покойнику часто выражалась в диких истеричных криках, вое, плаче и причитаниях. В знак горя плакальщицы, родственницы и жена покойника, должны были распускать по плечам длинные волосы, вырывать их клоками, разрывать свои одежды и даже в исступлении «драть», исцарапывать себе в кровь лицо и руки. Этот обычай до сих пор сохранился в некоторых селениях Черногории и Далмации, – о нём упоминает знаменитый антрополог Джеймс Джордж Фрэзэр.

Чтобы привлечь? Или чтоб отпугнуть?

Считалось, что в момент похорон соплеменника мир мертвых находится как никогда близко к миру живых, и подобное поведение могло служить двум совершенно противоположным вещам – магическими заклинаниями надо было открыть путь душе покойника, чтобы она «ушла» к праотцам, а не осталась здесь, на земле – славяне верили, что умерший родственник может стать навью – злым духом, если что-то во время похорон пойдет не так.

Воплями и причитаниями женщины могли и отгонять злых демонов, обитающих в мире мертвых, что те, увидев их безумными и страшными, не решились пересечь границу между мирами. Распущенные, разлохмаченные космы у славян ассоциировались с колдовством, с миром духов, с бесноватостью.

Вырывание женщинами своих волос или их обрезание, укорачивание означало разрыв всех связей с покойником, отдание умершему его «доли», а для самой женщины манипуляции с волосами означали её переход в новый статус: из жены – во вдовы, из дочери – в сироты. Мужчины-язычники в знак скорби, наоборот, переставали стричься.

«Не драть, не распускать, не убиваться»

После принятия Русью православия языческие верования какое-то время сохранялись в народе. Однако уже в XV веке подобное поведение на похоронах было редкостью. Есть, правда, свидетельство о том, что на христианских похоронах много плакали. Когда скончался брат Ивана Грозного князь Юрий Васильевич Угличский, то по свидетельству Московской летописи бояре и княжеская родня, а так же православные «многи слезы излиаша и кричания велика сотвориша». Однако подобные поведение христиан летописцы объясняли даже не традициями, а горем, которое могло ожидать горожан после смерти властителя.

В XVI веке неизвестный английский путешественник описывал плач на похоронах как норму. По его словам – родственники умершего несли покойника в храм, держа зажженные свечи, и все плакали, много рыдали и причитали. Однако никто при этом уже не распускал волосы, не раздирал на себе одежду и уж тем более не наносил себе увечья.

Но почему же, одни изъявления горя остались в прошлом, а другие дозволялись?

Оказывается немалый вклад в это внесла православная церковь, которая прямо боролась и запрещала проявление на похоронах языческих беснований.

Историк Елена Борисовна Грузнова в своей статье «Похоронные обычаи на Руси в конце XV – XVI вв.» указывает, что священники даже на исповеди могли задать вопрос: а не убивалась ли женщина чересчур много об умершем? Это считалось грехом, потому что шло вразрез с верой в Христа и в вечную жизнь, которая ждет за гробом праведников. Если у Бога все живы, то в длительном горе нет смысла, ведь все мы рано или поздно встретимся снова.

Язычество же считало смерть утратой всех земных благ – это ясно выражалось в плачах над умершим.

Тексты проповедей Иоанна Злотоуста, распространенные на Руси в XV веке, прямо указывали на запрет вести себя во время похорон распущенно, кричать, царапаться и распускать волосы. В требниках того времени священникам предлагалось на исповеди задавать мирянам такие вопросы: «Или по мертвому плакал еси без меры и власы терзал еси?», «Или власы на главе свое стригла?».

Запрет возымел действие

Однако умеренно плакать все же дозволялось, ведь церковь прекрасно понимала людское горе, которое нужно было как-то выразить. При этом сдержанность на похоронах становилась примером и в народном творчестве: так, в «Повести об Ульяне Осорьиной» XVII века автор считает достойным поведение героини на похоронах сына, ведь она «не кричаше бо без лепоты, ни влас терзаша, яко же прочие жены творят по обычаю язычников».

Кроме явного указания на языческие обычаи, волосы православной христианке запрещалось распускать еще по той причине, что распущенные волосы в христианстве всегда были признаком падшей женщины, блудницы. А следовательно, праведной жене или девице запрещалось ходить с простоволосой.

Негласный церковный запрет на распускание волос дал свои плоды: уроженец города Ульме Самуэль Кихель, побывавший на Руси в XV веке, писал, что все русские женщины ходят закутавшись, так, что видны одни лишь глаза.

А шведский дипломат и историк Петре де Эрлезунда, описывая погребальную процессию, встретившуюся ему во времена Смуты, рассказывал, что за гробом шли горько причитавшие девушки, но при этом указывал, что головы у всех были покрыты покрывалами.

Это правило действует до сих пор – часто даже неверующие русские женщины стараются на похоронах покрыть голову платком.

Читайте наши статьи на Дзен