Зачем перед свадьбой невеста обязательно парилась в бане с подружками
Свадьба – это и волнующее, и ответственное событие в жизни каждой девушки. На Руси юные красавицы особенно тревожились из-за первой брачной ночи, поскольку традиционно супруг являлся единственным сексуальным партнером в жизни женщины. И очень многое зависело от того, как сложатся с ним интимные отношения. Поэтому подготовка к первой брачной ночи обычно занимала не один день.
Сходить в баню
Автор книги «Традиции русской народной свадьбы» Алла Леонидовна Соколова уделила отдельную главу банным ритуалам, которые устраивались для невесты накануне венчания. Все они были призваны помочь красавице совершить символический переход из девичества в супружескую жизнь.
Традиционные свадебные ритуалы на Руси имели много сходства с похоронными обрядами, не случайно невеста должна была буквально оплакивать свою прошлую беззаботную жизнь в родительской семье. А в бане, которую готовили ближайшие подруги и родственницы новобрачной, она как бы очищалась от прошлого. Во многом это напоминало ритуал омовения покойника.
«Когда все готово, девушки подходили к сидящей в избе невесте и приглашали ее пройти в баню «по мостам да по калиновым со кумушками да со подруженьками». Напомню, Калинов мост – это раскаленный мост через реку Смородину в сказках и былинах, последний рубеж перед миром мертвых», – написала А. Л. Соколова.
Обычно подружки парили невесту березовым веником. Иногда в него добавляли веточки фруктовых деревьев, ягодных кустарников. Считалось, что таким образом можно увеличить плодовитость будущей жены, усилить ее детородную способность.
Часто после бани невесту до дома сопровождали родственницы, в чьи обязанности входило производить громкий шум, чтобы отпугнуть нечистую силу от красной девицы. Иногда впереди процессии шла женщина, которая символически расчищала дорогу с помощью метелки.
Родители невесты обычно приглашали сельскую знахарку или ведунью. Эта женщина собирала пот красной девицы, образовавшийся в парилке. В день свадьбы знахарка могла незаметно подлить в питье жениху несколько капель пота его суженой, прочитав особый заговор. Жители Руси верили, что такая свадебная магия поможет вызвать в молодоженах взаимные романтические чувства, первую влюбленность.
В баню перед свадьбой в сопровождении дружки и старших родственников ходил и жених.
Поцеловаться с женихом
Следующим этапом традиционной русской свадьбы, призванным разжечь страсть в девушке, подготовив ее к постельным утехам с молодым супругом, было праздничное застолье. Гости активно способствовали сексуальному раскрепощению юной красавицы, часто крича: «Горько! Горько!»
Доктор филологических наук, Юрий Владимирович Откупщиков, в своей книге «К истокам слова. Рассказы о науке этимологии» написал о происхождении этого свадебного возгласа. Вопреки множеству народных преданий, слово «горько» этимологически связано с древнерусским глаголом «горити» (гореть). То есть, своими криками гости призывают молодоженов к жарким, горячим поцелуям, а вовсе не просят «подсластить» им еду.
Обычно один из гостей, залпом выпив рюмку водки и закусив соленым огурчиком, громко жалуется на то, что угощенье-то горькое на вкус. Другие участники свадебного застолья сразу понимают намек и начинают хором скандировать: «Горько! Горько!» Это практически заставляет молодоженов забыть о природной стеснительности и служит публичной прелюдией грядущих постельных утех.
Поскольку молодым предстояло ответственное и важное событие, им обычно спиртного на собственной свадьбе не наливали.
Послушать частушки
Известный публицист, Владислав Владимирович Артемов, описал подготовку к первой брачной ночи в книге «Славянская энциклопедия».
Практически все веселые песни, стихи, тосты, заговоры и шутки, звучащие на свадьбе, должны были помочь молодоженам раскрепоститься. Особую роль играли частушки фривольного содержания, которые настраивали невесту на нужный лад.
«Наступало время выполнения постельного обряда: под песни и пляски, с явно нескромными намеками и шутками, молодых провожали в отдельное помещение или клеть и оставляли одних. Считалось, что пение подобных песен необходимо для счастливого брака», – пишет В. В. Артемов.
У дверей обычно оставался дружка жениха или кто-то из его ближайших родственников, он должен был охранять покой новобрачных.
Интересно, что молодожены в некоторых селах брали с собой в постель вареную или жареную курицу. А иногда сам факт подачи к свадебному столу блюда из птицы означал, что жениху и невесте пора уже уединиться для первой брачной ночи. А недогадливым людям, как правило, еще и намекали: «Тетера на стол прилетела – молода спать захотела».
Как правило, утром у новобрачного деликатно интересовались о случившемся половом акте, используя различные иносказания. Могли, например, спросить: «Как твое здоровье?» И если новоиспеченный муж отвечал, что он в «добром здравии», то молодых супругов поздравляли. Только после подтвержденного факта интимной близости новая семья считалась состоявшейся.
Лечь на кунью шубу
Не случайно на Руси первую брачную ночь именовали подклетной. Дело в том, что половая жизнь супругов должна была, согласно обычаю, начаться в клети – неотапливаемом помещении хозяйственного назначения. Брачное ложе готовили, как правило, мать жениха и его родственницы.
Как написал в своей книге В.В. Артемов, в основе постели были снопы пшеницы. Их количество должно составлять 21, ведь семерка умноженная на три считалась не просто счастливым, а «огненным» числом, способным разжечь настоящую страсть в невесте. Возле ложа стояла кадка с медом, чтобы жизнь молодых была сладкой. Кроме того, девушка могла полакомиться, что также улучшало ее настроение.
Помимо перины и одеяла на брачное ложе устилали шубу из меха куницы или бросали шкурку ласки (мелкий пушной зверек). Согласно народным поверьям, такой мех тоже способствовал усилению женской сексуальности.
А для защиты супружеской постели от злых чар под перину закладывали веточку рябины, которая считалась способной не только отогнать нечистую силу, но и помочь успешному зачатию ребенка, увеличению плодовитости семейной пары.
Главной целью создания семьи на Руси издавна было рождение детей, особенно – сыновей, продолжателей рода.
