Барклай-де-Толли: как «главный предатель» Отечественной войны 1812 года создал русскую военную разведку
Заслуги Михаила Богдановича Барклая-де-Толли перед Россией были оценены не сразу. Только после его смерти ему воздали должные почести. В ряду спасителей России в 1812 году Барклай достоин стоять рядом с Кутузовым. Это и было подтверждено в 1837 году сооружением памятников обоим русским полководцам близ Казанского собора в Санкт-Петербурге.
Родился не в русском подданстве
Дальние предки Михаила Барклая-де-Толли были шотландцами. В России его называли «немцем», как называли всех прибалтийских дворян, независимо от их национальности. Барклай ещё ребёнком был отдан на воспитание в Петербург к свояку, служившему в России. Так Барклай ещё прежде, чем его родная Курляндия вошла в состав Российской империи (1795), оказался связан с Россией. Его военная служба России началась в 1776 году. Барклаю было в это время 15 или 19 лет (год его рождения точно неизвестен).
Барклай блестяще проявлял себя на любых должностях и быстро делал карьеру. Во время войны со Швецией 1808-1809 гг. генерал-лейтенант Барклай-де-Толли командовал 6-й пехотной дивизией. Во главе её он совершил переход по льду Ботнического залива из Финляндии в Швецию. Этот рейд поставил шведов перед необходимостью капитулировать. Барклая произвели в чин генерала от инфантерии, а в январе 1810 года назначили на недавно учреждённую должность военного министра Российской империи.
Спасение армии в 1812 году
Во время Отечественной войны 1812 года Барклай, не оставляя поста военного министра, занял должность главнокомандующего 1-й русской армией из сосредоточенных на западной границе для отражения вторжения Наполеона. Дела Барклая на этом поприще общеизвестны. Он стал инициатором глубокого стратегического отступления русских армий – неизбежного в условиях кратного численного превосходства противника. За это отступление его много и незаслуженно ругали в России.
«О вождь несчастливый! Суров был жребий твой:
Всё в жертву ты принёс земле, тебе чужой […]
Народ, таинственно спасаемый тобою,
Ругался над твоей священной сединою»,
– так написал о нём Александр Пушкин в 1835 году.
Особенно сильную оппозицию Барклай испытывал со стороны геройского генерала Петра Багратиона, который считал, что нужно не отступать, а нападать на французскую армию. Багратион как командующий 2-й русской армией не подчинялся Барклаю, но поневоле вынужден был отступать, поскольку отступал Барклай со своей более крупной 1-й армией. Между двумя командующими летом 1812 года часто происходили сцены, вроде описанной генералом Иваном Жиркевичем:
«— Ты немец! – кричал Барклаю пылкий Багратион. – Тебе всё русское нипочём!
— А ты дурак, – спокойно парировал Барклай, – хоть и считаешь себя русским.
Генерал Ермолов [начальник штаба 1-й армии – Я.Б,] в это время стоял у дверей и отгонял любопытных:
— Командующие совещаются. Очень заняты!»
По единодушному мнению историков Барклай уверенно осуществил единственно возможный в тех условиях план кампании 1812 года, выведя русские войска из-под ударов французской армии. Кутузов, несмотря на все надежды, которые с ним связывали, был вынужден реализовывать поначалу тот же план Барклая. Бородинское сражение, которое он дал Бонапарту, нисколько не повлияло на характер кампании – русская армия продолжила стратегическое отступление.
В самый тяжёлый период войны 1812 года Барклай сохранил, спас, сберёг русскую армию для её последующей победы.
Он знал обо всех военных тайнах Наполеона
Но роль спасителя России не ограничивается у Барклая-де-Толли только командованием армией в 1812 году. На посту военного министра он до 1812 года стал создателем первого в России ведомства военной разведки.
Управление Барклая военным министерством оказалось вообще на редкость плодотворным. Были составлены новые полевые уставы войск и военные штаты. Армия была разделена на постоянные корпуса. Эта организационная работа была совершена как раз вовремя, перед вторжением Бонапарта.
В составе военного министерства Барклай организовал Особенную канцелярию. Это учреждение не проходило ни по каким документам и штатам, действовало в обстановке строжайшей секретности. В нём Барклай сосредоточил все дела по разведке и контрразведке. Первым директором Особенной канцелярии был полковник Алексей Воейков, затем полковник Арсений Закревский.
Сотрудников Особенной канцелярии Барклай подбирал лично. Первоначально их было немного, всего четверо, вместе с директором.
Среди чинов Особенной канцелярии выдающуюся роль сыграл полковник Александр Чернышёв (1785-1857). В 1812 году он прославится как лихой партизан, а при Николае I станет военным министром России. В преддверии же войны с Наполеоном Чернышёв выполнил особо секретную миссию во Франции.
Он был прикомандирован к русскому посольству в Париже и несколько раз ездил курьером с письмами обоих императоров друг к другу. Историк Евгений Тарле в книге «Нашествие Наполеона на Россию» (1941) так описал деятельность Чернышёва:
«Наполеону Чернышев сумел понравиться своей тончайшей лестью и уменьем подавать умно и кстати реплики в разговорах о военном деле, о чем так любил говорить французский император… Ласка Наполеона открыла Чернышеву доступ во все салоны Парижа и дала связи в верхах французской бюрократии. С начала 1811 г. Чернышев обзавелся знакомством с Мишелем, служившим в главном штабе французской армии и давно уже сносившимся с русским посольством. Каждое 1-е и 15-е число месяца французский военный министр представлял императору так называемый “Отчет о состоянии” всей французской армии со всеми изменениями в численности ее отдельных частей, со всеми переменами в ее расквартировании, с учетом всех последовавших за полмесяца новых назначений на командные посты и т. д. Эти отчеты попадали в руки Мишеля на несколько коротких часов. Мишель наскоро снимал копии и доставлял их Чернышеву за соответствующее вознаграждение. Так у них и шло дело вполне благополучно и организованно больше года, с января 1811 по февраль 1812 г.»
Но всякий агент рано или поздно заваливается. Что-то показалось неладным тайной полиции Наполеона, и в феврале 1812 года в доме у Чернышёва произвели негласный обыск. Чернышёв не стал искушать судьбу и уехал из Франции.
«Торопясь с отъездом, Чернышев забыл приказать поднять ковры в своих комнатах. Как только он уехал, французская полиция явилась в дом. Под одним из ковров около камина было найдено письмо, писанное рукой Мишеля, каким-то образом туда завалившееся. Мишель был немедленно арестован, судим и публично гильотинирован 2 мая 1812 г. Суд над ним и еще тремя обвиняемыми был нарочно сделан гласным: Наполеон хотел представить народу дело так, что именно Россия стремится напасть на Францию и подсылает шпионов».
Сведений, добытых полковником Чернышёвым за год с небольшим при помощи его агента во французском главном штабе, было достаточно, чтобы представить, с какими военными силами Бонапарт собирается идти на Россию.
