Какой митрополит правил княжеством Московским

Митрополит Алексий (Бяконт), помимо того, что был канонизирован и впоследствии стал считаться святым покровителем московских патриархов, был во многом, фигурой уникальной и для истории России, и для истории Русской Церкви. Он стал первым русским главой русской митрополии, до него этот титул получали только греки, ставленники патриарха Константинопольского.

Сам святитель был выходцем из богатой боярской семьи и до пострига носил имя Елеферия Фёдоровича.

Предшественником Алексия на кафедре, которая называлась Киевской и Владимирской, но располагалась в Москве, был как раз грек, митрополит Феогност. И именно он выбрал Алексия, как человека выдающейся образованности и личных качеств на роль своего преемника. Дело это, поставление русского митрополита, было настолько необычным, что в Константинополь пришлось направлять два посольства.

Два посольства

Первое – от Феогноста с прошением о рукоположении Алексия, во второй делегации был сам Алексий. Стоит отметить, что даже через год «проверки» Алексия и его назначения на митрополичью кафедру, патриарх Филофей выдал следующую резолюцию: «Хотя подобное дело совершенно необычно и небезопасно для церкви, однако ради достоверных и похвальных свидетельств о нем (Алексие) и ради добродетельной и богоугодной жизни, мы судили этому быть, но это относительно одного только Алексия и отнюдь не дозволяем и не допускаем, чтобы на будущее время сделался митрополитом русским кто-нибудь другой, устремившийся сюда оттуда: из (клириков) сего богопрославленного, боговозвеличенного и благоденствующего Константинополя должны быть поставляемы митрополиты русские».

Так, в 1354 году Алексий стал главой русской митрополии. Осторожность греков вполне понятна, они ещё со времен Андрея Боголюбского наблюдали активные попытки русских сделать свою церковь максимально автономной и независимой от Константинополя. И поставление на митрополичью кафедру русского было одним из таких шагов.

По сути, как отмечает историк Карташев, Русская Церковь превращалась в Церковь сугубо национальную, а для Констанинополя такой процесс был сигналом того, что греки постепенно утрачивают своё религиозное, а, следовательно, политическое влияние на Русь. Стоит подчеркнуть, что Церковь в то время была и религиозным, и политическим институтом, и инструментом Византийской империи.

Перенесение резиденции

Кстати, несмотря на предостережение Константинополя, после Алексия наличие русских митрополитов на Владимирской кафедре, все же вошло в дежурную практику. Сказался здесь и определённый упадок Константинопольского патриархата, да и самой империи, до полного падения которой оставалось примерно столетие.

Ещё одним важнейшим актом, который получил Алексий из Константинополя, было официальное перенесение митрополичьей резиденции из Киева во Владимир, а по факту, в Москву. Так Москва начала свой путь становления, как центра русского православия.

Завещание Симеона Гордого

Но этими свершениями роль и место в истории святителя Алексия не исчерпываются. И здесь стоит напомнить, что Русь периода Феогноста и Алексия, и далее, была под Золотой Ордой. Что накладывалось свой отпечаток и на состояние государства, и на состояние общества. В целом же, удельные князья продолжали растаскивать страну на части, не позволяя ей организовать хоть какое-то подобие единства.

И Алексию представилась возможность сыграть в этих объединительных процессах особую, религиозно-политическую роль. Еще в 1353 году, великий князь Симеон Гордый оставил своеобразное завещание своим братьям Ивану Красному и Андрею, в котором говорилось: «слушали бы есте отца нашего владыки Алексея, тако же старых бояр, хто хотел отцю нашему добра и нам».

По сути, Алексий стал опекуном княжеского рода, а позже, стал регентом при малолетнем князе Дмитрии Ивановиче, позже названном Донским. Иван Красный своим завещанием передал под начало Алексия ещё и «управление и охрану всего княжества, не доверяя никому другому в виду множества врагов».

Такое положение, когда в руках православного иерарха сосредотачивалась и светская власть не было уникальным для Восточных Церквей. Нечто подобное было в свое время в Болгарской Церкви. Но для России – это был действительно уникальный опыт.

Политика Алексия

В плане светской политики Алексий был настолько же последовательным, как и в политике церковной – укрепление, централизация, возвышение Москвы, как центра русской государственности.

При этом, когда в 1360-м году ярлык на великое княжение у хана Навруза в обход московской знати, получил Дмитрий Константинович, Алексий и московское боярство приложили все усилия, чтобы уже через два года этот ханский указ был отменен, и политическая сила осталась именно за Москвой и за Дмитрием Ивановичем.

Приглашение жены хана

Впрочем, в Орде святителя хорошо знали. Ещё в 1357 году он был там по приглашению жены хана Тейдуллы, пытаясь получить ханский охранный ярлык и расположить к Владимирскому княжеству ордынскую власть.

В рамках этих политических целей Алексий использовал, наверное, самое нетривиальное средство русской дипломатии — сотворил обычное христианское чудо, исцелив зрение Тейдуллы, за что и был пожалован ярлыком и многими иными почестями, а добрая память о нём в Орде сохранилась и при иных ханах, приходящих в то время к власти всё чаще посредством политических переворотов.

Князь Тверской в плену

Как пишет историк Русской Церкви Карташев, «политика, как известно, есть такая область, в которой трудно бывает соблюсти этическое равновесие», и приводит историю с пленением тверского князя Михаила Александровича.

Дмитрий Донской и митрополит Алексий к тому моменту, а это шестидесятые годы XIV века, активно строили московский каменный Кремль. И он, по мысли князя и святителя, был не только мощным оборонительным укреплением, но и четким политическим символом. В стенах кремля Дмитрий Иванович принимал присягу от удельных князей. Кто-то давал её добровольно, а кто-то — нет.

Михаил Александрович Тверской и вовсе подался к литовскому князю Ольгерду, намереваясь положить конец владычеству Москвы. Мир в итоге был заключён, но Москва хотела лишить тверского князя всякой реальной власти. Дальнейшие события в летописи приводятся так: «князь великий Дмитрий Иванович со отцем своим пресвященным Алексием митрополитом зазваша любовию к себе на Москву князя Михаила Александровича Тверского, и потом составиша с ним речи, таже потом бысть им суд на третей на миру в правде: да (потом) его изымали, а что были бояре около его, тех всех поимали и розно развели».

В итоге Михаила пришлось выпустить, и он попытался отомстить в 1378 году осадив Москву, но тут Кремль сыграл роль уже не символа, а военного укрепления, именно за его стенами и удалось скрыться митрополиту и князю.

Политическая анафема

Потом по политически мотивам Алексий наложил анафему и на Михаила Александровича, и на другого союзника Ольгерда, стоявшего за этим вторжением — князя Смоленского Святослава Ивановича. Анафема свое действие возымела, тем более, что её в 1370 официально подтвердил и константинопольский патриарх.

После примирения сторон анафема Алексием была официально снята. Но самое главное в этой истории заключается в том, что данная церковная мера была использована Алексием именно как механизм политического давления на противников Москвы и Дмитрия Донского.

В дальнейшем Алексий применял метод анафематствования ещё несколько раз. Но как политик светский он выполнил поставленную перед ним цель: вырастил князя Дмитрия Донского, и дал ему достаточно власти, чтобы тот продолжил дело государственного строительства, и, более того, начал процесс освобождения Руси от татаро-монгольского ига.

Читайте наши статьи на Дзен