Музеи под открытым небом

Последнее время необычайно возросла важность проблемы сохранения деревянного архитектурного наследия России. Ежегодно в среднем один-два храма-памятника рушатся или сгорают.

За последние десять лет в разных местах страны погибли такие замечательные церкви, как:  Спасо-Преображенская (1713 г.) из села Спас-Вежи сгорела в Костроме в 2002 году, Богородицерождественская (1783 г.) в селе Каликино (Поповке) Вологодской области обрушилась в 2003 году, Богоявленская (1733 г.) в селе Палтоге Вологодской области развалилась зимой 2009–2010 годов, Георгиевская (1778 г.) в селе Веретьево Московской области сгорела летом 2012 года и т. д. Некоторые из утраченных храмов – хрестоматийно известные памятники деревянной церковной архитектуры, давно перевезенные в музеи под открытым небом.

Старинные жилые и хозяйственные постройки в городах и сельской местности исчезают еще быстрее. Они либо перестраиваются до неузнаваемости, либо их сменяют безликие особняки из бруса, кирпича и бетона, не обладающие местными традиционными архитектурными свойствами

Богоявленская церковь в Палтоге

Поделиться мыслями о задачах сохранения деревянного архитектурного наследия и о роли музеев под открытым небом в решении этих задач заставила старая статья о музее «Торум Маа» в городе Ханты-Мансийске, недавно вновь мною прочитанная. Начну издалека. В России существует около двадцати музеев под открытым небом, основу которых составляют собрания деревянных сооружений. Такие музеи еще называют скансенами, как старейший из них в мире музей «Скансен» в Стокгольме, столице Швеции.

Первый из российских музеев под открытым небом начал создаваться восемьдесят пять лет назад, когда в 1927 г. известный архитектор-реставратор П. Д. Барановский перевез в бывшую царскую подмосковную усадьбу «Коломенское» так называемую медоварню. За прошедшие с тех пор годы изменился принцип составления экспозиции подобных музеев.

Первые из них по существу были архитектурными. Они представляли собрания отдельных построек, свезенных из разных мест и поставленных на музейной территории по воле создателя того или иного музея. Внутри построек размещались отдельно от них собранные бытовые и хозяйственные предметы. Со временем экспозиция стала комплексной – архитектурно-этнографической. Строения и предметы из одного или из нескольких, но близко расположенных одно от другого селений группировались в усадьбы соответственно планировочным и бытовым традициям своего этнографического региона. Последние три десятилетия за рубежом в экомузеях реализуется тенденция демонстрации народной культуры в целом: и в материальных, и в духовных формах.

Музей Скансен, Стокгольм

Продолжительность срока жизни деревянных сооружений зависит от условий, в которых сооружения находятся. Казалось бы, лучше всего обстановка в музеях под открытым небом. В России в 1960-е – 1970-е годы одной из основных целей создания музеев этого типа провозглашалось именно спасение от гибели памятников деревянного зодчества (хотя давно стало ясно, что скансены необходимы далеко не только по этой причине). И действительно, теперь трудно оспорить факт: если бы не перевозка в свое время в такие музеи деревянных церквей, изб, амбаров и других сельских построек, то на старых местах многих из этих памятников давно уже не было бы.

Вместе с тем в настоящее время нельзя игнорировать обстоятельство: большинство архитектурных экспонатов российских музеев под открытым небом реставрировались последний раз только при перемещении. С тех пор прошло тридцать и больше лет. Это тот критический срок жизни деревянных строений, после которого незамедлительно необходима их очередная серьезная реставрация. Но в условиях современной России отечественные скансены оказались совершенно не готовы к этому.

Чрезвычайно мало финансовых средств. Правительство выделяет деньги (гораздо меньше, чем необходимо) только на реставрацию построек, уже стоящих в музеях под открытым небом. Приобретение или строительство новых архитектурных экспонатов, необходимых по утвержденной концепции развития музея, из государственного бюджета не финансируется. Почти нет примеров и частных вкладов ни на реставрацию деревянных памятников, ни на развитие музеев под открытым небом.

Катастрофически недостаточно опытных плотников-реставраторов. Прежние реставрационные мастерские в регионах, как правило, развалились. Работавшие в них мастера либо ушли на пенсию, либо занялись другим делом, тогда как именно они производили текущий ремонт памятников в музеях под открытым небом. Самостоятельно же ни одному скансену, даже из числа самых крупных, не под силу содержать необходимое количество плотников-реставраторов.

В государственных учебных заведениях специалистов – реставраторов деревянных памятников архитектуры практически не готовят. В Москве есть только один или два колледжа, учебные программы которых обещают научить профессии «реставратор строительный – плотник-реставратор». Но плотничная практика в них ограничивается училищным двором, где учащиеся овладевают лишь современной технологией рубки бревен.

Для знакомства с архитектурными памятниками в реальности, ученики должны ехать в северные области страны, где ведутся реставрационные работы. Чтобы осуществить такие поездки, у училища должен быть соответствующий договор с профессиональной реставрационной организацией и средства на оплату выездной практики. Это дорогие мероприятия, на них государственные ведомства колледжам деньги не выделяют.

Попов Александр Владимирович, архитектор, реставратор памятников древнерусского зодчества

Единственная частная профессиональная школа «плотников-реставраторов, знающих исторические строительные технологии», находится в городе Кириллове Вологодской области. Она входит в состав фирмы А. В. Попова «Реставрационный центр. Архитектура, производство, обучение». Но одна эта школа с общегосударственной задачей подготовки плотников-реставраторов справиться не может.

Шургин Игорь Николаевич,

руководитель Фонда «Поддержки памятников деревянного зодчества»

Продолжение следует.

Читайте наши статьи на Дзен