Степан Разин: был ли предводитель крестьянского восстания мусульманином

14 апреля (старого стиля) 1671 года на Дону царское войско взяло в плен Степана Разина. Больше года наводивший ужас на царских воевод, бояр, дворян и богатых купцов предводитель казацко-крестьянского восстания выл выдан своими же собратьями казаками. Так окончился один из самых крупных и кровопролитных крестьянских бунтов.

Мусульманин?

Впрочем, самое кровопролитие ещё только начиналось. По общему мнению историков, подкреплённому свидетельствами иностранцев, власть намного превзошла восставших в количестве умерщвлённых. «Вокруг были возведены виселицы, — писал некий английский моряк, наблюдавший расправу царских воевод над пленными повстанцами на Волге, — и на каждой висело человек 40, а то и 50. В другом месте валялись в крови обезглавленные тела. Тут и там торчали колы с посаженными на них мятежниками, из которых немалое число было живо и на третий день, и ещё слышны были их стоны». Сам Разин был казнён 6 июня 1671 года в Москве.

К сожалению (и вряд ли случайно) не сохранилось русских документальных источников о восстании Степана Разина. Историки вынуждены изучать его почти исключительно по сочинениям иностранцев, находившихся тогда, по их словам, в Московском государстве.

Один из них был лютеранский пастор немецкой слободы в Москве Иоганн Юстус Марциус, родом из Мюльхаузена в Тюрингии. Он лицезрел казнь Степана Разина, а в 1672 году выехал на родину. 29 июня 1674 года он успешно защитил в Виттенбергском университете первую в мире научную диссертацию, посвящённую истории мятежа Степана Разина.

В ней есть любопытная строка про Разина, как бы между прочим: «Исповедания он был магометанского или никакого». Какую же веру на самом деле исповедовал народный атаман?

Пристрастное свидетельство

Если внимательно посмотреть на сочинение почтенного пастора Марциуса, то мы увидим, что оно написано исключительно с позиции тогдашнего русского правительства. И это понятно: пастор Немецкой слободы, конечно, был социально ближе к правящему классу России, нежели к бунтовщикам. Он постоянно повторял в своём исследовании, что Разин предводительствовал всяким сбродом, который уже, по российским законам, был приговорён к смертной казни. Рассуждение же о возможном исламе или атеизме Разина следует у него как вывод из следующего наблюдения:

«…Он показал силу и крепость своего тела. Но в варваре это признаки отваги и жестокости, которые у Разина соединились с безбожием, что он и доказал, издеваясь над священниками, глумясь над храмами, презирая святыни».

Таким образом, мнение Марциуса о том, что Разин не был православным, выводится из расправ восставших над священниками государственной церкви. Причём диссертант склонялся, скорее, к мысли о безбожии Разина, чем о его мусульманском исповедании.

Примечательно, что Марциус, в своём пространном введении, рассказывающем о делах Московского государства за предшествующие столетия, нигде не упоминает о церковном Расколе, потрясавшем Россию буквально в те же годы, когда Марциус жил в ней, и когда происходил бунт Степана Разина. Из отсутствия анализа церковных дел Московского государства слушатели диссертации действительно могли подумать, что восставшие глумились над православием как религией. Но так ли это?

Разин был православным

Внимательный наблюдатель, лично побывавший в гуще событий разинского мятежа и даже лично встречавшийся с грозным атаманом, голландский путешественник Ян Стрюйсс (его фамилия у нас пишется по-разному – Стрейсс, Стрёйсс), отмечал простоту атамана в обращении и любовь к нему тех толп, которые он собрал под своим началом:

«Разина можно было узнать только по почету, который ему оказывали, потому что не иначе как на коленях и падая ниц, приближались к нему. Когда к нему обращались, то запрещалось называть иначе, как батько, batske, что на их языке значит отец. Это прозвище присвоил он себе с целью запечатлеть в сердцах своих подчиненных более любви и уважения. Вид его величественный, осанка благородная, а выражение лица гордое; росту высокого, лицо рябоватое. Он обладал способностью внушать страх и вместе любовь. Что бы ни приказал он, исполнялось беспрекословно и безропотно».

Стрюйсс не менее Марциуса нелицеприятен в отношении личных жестоких качеств Разина. Однако он нигде не упоминает про его отступничество от православной веры или исповедание какой-то иной. Между тем, свой путевой очерк Стрюйсс открывает подробным описанием нравов Московии, в том числе религиозных обрядов. Таким образом, голландский автор хорошо знал обычаи русской православной веры. И если бы Степан Разин сильно их нарушал, он не преминул был это отметить. А этого не было.

Православие у донских казаков

Тем не менее есть, конечно, основания считать, что религия Степана Разина, как и большинства донских казаков, признававших его своим предводителем, сильно отличалась от того, что считалось православием на Москве. Во-первых, на Дон тогда бежало очень много раскольников, отвергнувших реформу церкви, затеянную патриархом Никоном. И они вымещали свою злобу на официальной церкви, считая её еретической, а себя – истинными православными людьми.

Во-вторых, православие на Дону и до Раскола очень сильно отличалось своей обрядовой стороной от канонического. Александр Шенников пишет в своём исследовании раннего казачества «Червлёный Яр»:

«Донские казаки все в целом, с самых первых сообщений о них в XVI в., появились на сцене как сектанты, считавшие себя православными христианами, но фактически не признававшие московскую православную церковь. Не только после Раскола, когда в конце XVII в. бóльшая часть донских казаков примкнула к старообрядцам, но и до Раскола у них не было ни контролируемого Москвой духовенства, ни храмов, освящённых и официально признанных московским церковным начальством, ни церковного брака, который казаки принципиально отвергали, — всё это распространилось лишь в XVIII в. в основном, насколько можно понять, принудительно, после подавления Булавинского восстания. Вместе с тем имеется много сведений о сохранении у донских казаков до XVIII в. некоторых обрядов, сильно смахивающих на языческие, и специфических ритуалов гражданского брака и развода».

Таким образом, Степан Разин субъективно, конечно, считал себя православным человеком. А со стороны мог при этом, для человека, знакомого только с одной канонической стороной религии, казаться язычником, атеистом и кем угодно ещё.

Читайте наши статьи на Дзен