Боярыня Морозова: в чем она совершила на самом деле

Когда писатель Гаршин 100 лет назад впервые увидел великое полотно Сурикова, он сказал, что теперь люди будут не в состоянии «представить себе Феодосию Прокопьевну иначе, как она изображена на картине». Так и случилось. Сегодня мы представляем себе боярыню Морозову изможденной старухой с фанатично горящими глазами.

А какой она была на самом деле? Чтобы понять это, вспомним, как смотрят на Морозову другие персонажи этого полотна. Одни сочувствуют, они видят в ней мученицу за веру, другие смеются над сумасшедшей фанатичкой. Такой и осталась в истории эта незаурядная женщина: то ли святой, то ли безумной.

Девица Соковнина

Феодосия Прокопиевна, будущая боярыня Морозова, родилась в 1632 году, в семье окольничего Соковнина, родственника первой жены царя Алексея Михайловича. В силу этого родства Феодосия была хорошо знакома и дружна с царицей Марией Ильиничной. Когда Феодосии исполнилось 17 лет, ее выдали замуж за боярина Глеба Ивановича Морозова. Глеб был младшим братом всесильного Бориса Морозова, царского воспитателя, которого Алексей Михайлович почитал, как родного отца. Муж был на 30 лет старше Феодосии.

«Приезжая боярыня»

Сразу после свадьбы Феодосия Прокопьевна Морозова получила звание царицыной «приезжей боярыни», то есть особы, имеющей право приезжать к царице на обед и по праздникам по-родственному. Это была немалая честь, которой удостаивались только жены самых знатных и приближенных к государю лиц. Свою роль тут сыграло не только родство юной боярыни Морозовой с Марьей Ильиничной, но и знатность и богатство ее супруга. Глеб Морозов владел 2110 крестьянскими дворами. В его подмосковном имении Зюзино был разбит великолепный сад, в котором гуляли павлины. Когда Феодосия выезжала со двора, ее позолоченную карету везли 12 лошадей, а следом поспешали до 300 слуг. По преданию, супруги ладили хорошо, несмотря на большую разницу в возрасте. У них родился сын Иван, которому суждено было унаследовать огромное состояние отца и бездетного дяди – царского воспитателя Бориса Морозова. Феодосия Прокопьевна жила в роскоши и почете, которые были сопоставимы с царскими.

Духовная дщерь протопопа Аввакума

В 1662 году, 30 лет отроду, Феодосия Прокопьевна овдовела. Молодая, красивая женщина могла бы вновь выйти замуж, огромное состояние делало ее очень завидной невестой. Нравы того времени вторичного замужества для вдовицы не возбраняли. Однако, Феодосия Прокопьевна пошла по другому пути, тоже очень обычному для допетровской России. Она выбрала участь честной вдовы – женщины, всецело посвятившей себя заботе о ребенке и делам благочестия. В монастырь вдовицы уходили далеко не всегда, но они учиняли у себя в доме жизнь по монастырскому образцу, наполнив его монашками, странниками, юродивыми, со службами и молитвенными бдениями в домашней церкви. Видимо, в эту пору она и сблизилась с лидером русского старообрядчества протопопом Аввакумом. Когда начались церковные реформы, приведшие к Расколу, Феодосия, всей душой храня преданность старому обряду, внешне поначалу лицемерила. Она бывала на богослужениях у «никониан», крестилась троеперстно, однако, в доме у себя сохраняла старый обряд. Когда из сибирской ссылки вернулся Аввакум, он поселился у своей духовной дочери. Его влияние и стало причиной того, что дом Морозовой превратился в настоящий центр противодействия церковной реформе. Сюда стекались все недовольные нововведениями Никона.

В своих многочисленных письмах протопоп Аввакум вспоминал, как они проводили вера в богатом доме Морозовых: он читал духовные книги, а боярыня слушала и пряла нитки или шила рубахи для бедных. Под богатой одеждой она носила власяницу, а дома и вовсе одевалась в старые, залатанные платья. Однако, женщине, которой в ту пору было всего 30 лет, хранить честное вдовство было непросто. Протопоп Аввакум даже посоветовал как-то своей духовной дщери выколоть себе глаза, чтобы они не соблазняли ее плотскими утехами. Вообще, из писем Аввакума складывается портрет вдовицы Морозовой, совсем не похожий на тот образ, что мы видим на известной картине. Аввакум писал о рачительной хозяйке, которая печется о том, чтобы оставить сыну отцовские вотчины в полном порядке, о «жене веселообразной и любезной», хоть иной раз и скуповатой.

Мученица

Алексей Михайлович, отправивший мятежного протопопа Аввакума в далекий Пустозерск, до поры до времени смотрел сквозь пальцы на деятельность боярыни Морозовой. Во многом, вероятно, благодаря заступничеству царицы и тому, что на людях Морозова продолжает «лицемериться». Однако, в 1669 году Мария Ильинична умерла. Через год Феодосия Прокопьевна принимает тайный монашеский постриг с именем Феодора. Все резко меняется. Что было простительно вдове Феодосии Морозовой, «приезжей боярыне» царицы, недопустимо и невозможно для инокини Феодоры. Морозова прекращает притворство, перестает появляться при дворе и усиливает свою протестную деятельность. Последней каплей стал отказ Морозовой появиться на свадьбе государя, когда он венчался с Натальей Нарышкиной.

В ночь на 16 ноября 1671 года инокиню Феодору взяли под стражу. Вместе с ней была арестована и ее сестра княгиня Евдокия Урусова. Так начался крестный путь боярыни Морозовой и ее верной сподвижницы и сестры Евдокии Урусовой. Их подвергали пыткам на дыбе «с тряской», по много часов допрашивали, их оскорбляли и запугивали. Иногда заточение, благодаря хлопотам знатных родственников становилось относительно мягким, иногда ужесточалось, но сестры были непреклонны. Они отказывались принять причастие от «никониан» и крестились двоеперстно. Конец жизни сестер был ужасным. В июне 1675 года их поместили в глубокую земляную тюрьму и запретили охране под страхом смерти давать им воду и пищу. Сначала умерла княгиня Урусова. Инокиня Феодора продержалась до ноября. Умирала она отнюдь не как одержимая фанатичка, а как слабая женщина. Предание сохранило ее трогательный разговор с охранявшим ее стрельцом.

— Раб Христов! — взывала она — Есть ли у тебе отец и мати в живых или преставилися? И убо аще живы, помолимся о них и о тебе; аще ж умроша — помянем их. Умилосердися, раб Христов! Зело изнемогох от глада и алчу ясти, помилуй мя, даждь ми колачика.

— Ни, госпожа, боюся! – отвечал стрелец.

Тогда несчастная просила хлебца или сухариков, или хоть огурчика или яблочка. Напрасно. Запуганный страж, так и не решился бросить в яму хоть корочку хлеба. Зато он согласился сходить на речку и постирать рубаху пленницы, чтобы не предстать ей перед Господом в грязной одежде.

В ночь с 1 на 2 ноября страдалица, наконец, умерла. Ей было всего 43 года.

Древлеправославная церковь чтит святых инокиню Феодору (боярыню Морозову) и сестру ее княгиню Евдокию во граде Боровске пострадавших за правоверие.

Читайте наши статьи на Дзен