Дмитрий Гирёв: что в СССР случилось с первым русским, посетившим Антарктиду
Право открытия Антарктического континента принадлежит русским путешественникам Фаддею Фаддеевичу Беллинсгаузену и Михаилу Петровичу Лазареву, которые в 1819–1821 годах на шлюпах «Мирный» и «Восток» совершили плаванье вокруг южного континента, нанеся на карту линию берега и открыв множество островов.
Но первым на континент высадился норвежец Карстен Эгеберг Борхгревин, который достиг Антарктиды на китобойном судне в 1895 году. Борхгревин и исследователь Хенрик Йохан Булль сошли на берег Земли королевы Виктории, взяли образцы лишайников и оставили записку в жестяной банке.
По иронии судьбы первым русским человеком, вступившим на южный континент стал не офицер морского флота и не полярный исследователь, а незаконнорожденный потомок каторжан, уроженец острова Сахалин Дмитрий Семенович Гирёв.
Он родился 1 июня 1889 года в тюрьме на Алексaндровском посту острова Сахалин. Его отцом был каторжанин Матвей Иванович Кoсмaчев – столяр из Саратова, а мать – каторжанка Евдокия Семеновна Гирёва. Ребенок был записан в метрическую книгу незаконнорожденным, так как каторжан в те годы не венчали; его записали на материнскую фамилию и на отчество матери.
Из каторжан – в каюры
Мать мальчика рано умерла от болезни легких, Дмитрию не было еще и восьми лет; после чего он с отцом уехал в Николаевск-на-Амуре, где получил образование в церковно-приходском училище и устроился на электростанцию. Его увлечением стали ездовые собаки, которые считались в этих краях лучшим зимним транспортом.
Известно, что отец и сын не бедствовали, и дома у них было не меньше 20 ездовых собак и целая коллекция нарт, большую часть которых Дмитрий сделал своими руками.
К 20 годам он считался одним из опытнейших каюров района и мог соперничать в этом искусстве с каюрами-гиляками, представителями местного народа, которые зимой осуществляли связь между Большой землей и Сахалином, доставляя почту, продукты и пассажиров.
Отказаться невозможно
Благодаря норвежцу Раулю Амундсену, побывавшему на Восточном побережье Берингова пролива в начале XX века, в Европе было известно, что лучшие собаки и лучшие каюры живут на Дальнем Востоке. Поэтому неудивительно, что зимой 1910 года сюда приехал англичанин Сесил Мирз, которому путешественник Роберт Скотт поручил закупить собак и лошадей для экспедиции на южный полюс. Имея опыт общения с ездовыми собаками, Мирз решил закупить гиляцких ездовых (сахалинских хаски).
Гирёва ему порекомендовал директор местного Русско-Азиатского банка Роджерс, а с лошадьми помог жоккей местного конного завода Антон Омельченко.
Быстро сообразив, что русские парни – профессионалы в своем деле, рукасты и не боятся трудностей, Мирз пригласил их в экспедицию. Гирёву тогда был 21 год – и он стал самым молодым участником экспедиции, а Омельченко – 26 лет.
Для Скотта было приобретено 34 ездовых пса, шесть нарт юкола – собачий корм; в Харбине были куплены манчжурские пони.
Морем животные и люди были доставлены в Новую Зеландию, откуда экспедиция отправилась к берегам южного континента.
В Антарктиде
К сожалению, подробности приключений русских почти неизвестны. Оставшийся у Омельченко обширный архив был украден у него вскоре после окончания I Мировой войны.
Известно, что Дмитрий называл собак русскими именами – ему так было сподручнее, и принимал участие в организации складов, возил на собаках продукты и топливо, а потом дошел с экспедицией Скотта вплоть до 84° южной широты, где остался у склада «Одна тонна» ждать возвращения экспедиции с южного полюса вместе с 24-летним полярником Эпсли Черри-Гаррардом.
Вернуться назад Гирёва и Гаррарда заставило крайнее истощение и болезнь – у Гирёва открылась снежная слепота. Англичанину пришлось быть поводырем Дмитрия на обратном пути.
После возвращения на базу Гирёв участвовал в эвакуации лейтенанта Эдварда Эванса, который возглавлял вспомогательный отряд Скотта и дошел со Скоттом до 87°32’южной широты, но на обратном пути ослабел и уже не мог двигаться (Reginald Pound «Evans of the Broke»).
Весной 1912 года, так и не отдохнув, Гирёву пришлось выходить на поиски Скотта.
Тела полярников, а так же записи экспедиции и предсмертные письма были найдены в заметенной палатке 12 ноября 1912 года. Скотт дошел до полюса, но опоздал на целый месяц – на нем уже побывали норвежцы.
Известно, что поисковая группа убрала уцелевшие растяжки палатки и возвела над местом упокоения полярников пирамиду из снега, увенчанную крестом, связанным из лыж (L. Huxley «Scott’s Last Expedition Vols I and II Smith»).
В конце 1912 года Гирёв вместе с Рaймондом Пристли покорил вулкан Эребус — высшую точку континента.
В 1913 году «Терра Нова» отплыла в Новую Зеландию.
Родина «отблагодарила»
Дальнейшая судьба молодых полярников была трагичной – у каждого на свой лад.
Дмитрий Гирёв за заслуги перед британской короной был награжден серебряной медалью. В Новой Зеландии он встретил девушку и женился. В Новониколаевск герой-полярник приехал в 1915 году. В СССР работал на приисках – возил грузы.
В 1930 году Гирёва арестовало ОГПУ; каюра обвинили в шпионаже в пользу Великобритании – основанием для этого была пенсия, назначенная ему англичанами и медаль. В застенках Владивостока он провел два года; Гирёва отпустили в 1932 году, но пережитое в тюрьме стало страшнее Антарктиды.
Дмитрий Семенович вернулся на работу, но вскоре умер в нескольких километрах от дома – сдало сердце (журнал «Особое мнение. Южно-Сахалинск», январь 2006 года). Его имя носят гора в массиве Эребус, остров в море Дэйвиса и вершина за Земле королевы Мод.
Антон Омельченко стал ветераном I Мировой, так и не смог добиться опубликования книги об экспедиции и погиб от удара шаровой молнии в 1932 году.
Эпсли Черри-Гаррарда всю оставшуюся жизнь мучили тяжелейшие воспоминания и кошмары, он страдал клинической депрессией, которая периодически обострялась, и болезнями ЖКТ. О своих приключениях он написал книгу «Самое ужасное путешествие».
