Какие политические цели преследовали стригольники
Движение стригольников, зародившееся на Руси в XIII веке стало для своей эпохи ещё и мощным политически фактором, и не только во внутренней, но и во внешней политике. При этом, что интересно, большинство стригольников сами не понимали, что они выступают именно, как политическое движение.
О самом этом движении сохранилось не очень много сведений, в различных источниках местом зарождения секты называется или Новгород, или Псков. По поводу самого названия также ведутся споры. Одни исследователи утверждают, что стригольники носили определенную стрижку, другие говорят о том, что поскольку они выступали против богатства монастырей, то слово это пошло от термина «постриг».
Впрочем, у Иосифа Волоцкого можно прочитать, что одним из основателей секты был цирюльник: «Так, был некий человек, исполненный гнусных и скверных дел, по имени Карп, по ремеслу стригольник, живший во Пскове. Он, окаянный, стал родоначальником скверной и мерзкой ереси».
Узаконенная покупка сана
Главное, против чего негодовали стригольники – это явление так называемой «симонии», то есть покупки церковных должностей, а то и попросту сана за деньги. Нужно сказать, что в ту эпоху, к сожалению, симония была узаконена. Это явление пришло к нам из Византии, и называлось оно «ставленные пошлины». Споры о них кипели и внутри церковной среды, например, вопрос этот обсуждался ещё на Владимирском Соборе 1274 года, а потому, часто стригольников называют и первыми «раскольниками», отколовшимися от Православной Церкви.
Тем не менее, апофеоз стригольничества приходится уже на XIV век, и именно в это время секта получила политическую окраску. Дело в том, что происходило размежевание между Московской и Литовской Русью, в том числе и по вопросам церковной автономии. Фактически, начинают самопроизвольно зарождаться две независимые митрополии, Киевская и Московская. Но при этом, московский митрополит продолжает именоваться Киевским. А киевский ставленник, как покажет время, запросто именуется Константинополем, как митрополит всея Руси.
Византийская дипломатия
Тут нужно понимать, что Константинополь того времени очень не хотел разделать русскую митрополию, а уж тем более, давать ей какую-то особую независимость, поскольку для Византии Церковь была вполне себе рычагом политического управления. При том настолько, что поставление на русские кафедры было сопряжено с интригами, которые доходили и до простых прихожан. И прихожанам вся эта «византийская дипломатия» виделась абсолютно аморальной и максимально далекой от «евангельского христианства».
Прибавьте сюда легализованную мзду, от которой также многие были не в восторге, и получите популярность проповеди стригольников и им сочувствующих. А проповедь была крайне простой, и сформулированной ещё монахом Акиндином, посланным в Констнтинополь перед Владимирским Собором, узнать, как там относятся к сбору за поставление.
Акиндин впоследствии, будучи противником симонии, писал: «ставя бо и взимая ставленное, то уже извержен, а ставяся от изверженного никоея же не имать пользы от поставления, и приобщаяся пречистых Таин от него, ведая, с ним осудится».
Дмитрий Донской против всех
Константинополь, вмешиваясь в церковные дела Руси, сподвиг даже Дмитрия Донского на активную критику греческих церковных нравов. В рамках своей политики, параллельно с митрополитом Киевским Алексием (кстати, личности, заслуживающей отдельного рассказа не только, как православного пастыря, но и как политика, который фактически, правил княжеством Московским), Константинополь послал на Русь митрополита Романа, для Литовской митрополии и князя Ольгерда, который в противном случае обещал перейти в католичество.
Дмитрий Донской, естественно, выступил и против греков, и против самого Романа и его поставления. По Руси пошли слухи, что Роман был поставлен за деньги. И это также сделало проповедь стригольников ещё более популярной. Впрочем, нужно оговориться, что великий князь Дмитрий Иванович никоим образом не потворствовал раскольникам и сектантам, а напротив, бился за чистоту и автономность Церкви. Но вот такими, публицистическими методами.
Форменная война
А после смерти митрополита Алексия в 1378 году за «Киево-Московскую» кафедру вообще началась форменная война. И церковные «низы» стали все больше прислушиваться к обличительному пафосу стригольничества. Тем более, что уже давно в ходу была и «Власфимия», книга из 67 глав, обличающая нравы тогдашнего епископата.
С политической точки зрения движение стригольников несло опасность не только для Церкви, но и для государственной власти. Поскольку легитимирующим фактором тогда для любого князя, а уж тем более князя Великого была именно Церковь, и её благословение, которое осуществляла церковная иерархия. Но стригольники в этой иерархии видели абсолютное зло.
Ну, если «абсолютное зло» благословляет власть, то что можно сказать об этой власти? В общем, в какой-то момент на стригольников, которых и раньше ловили и казнили, началось систематическое гонение. Поскольку расценивались они уже как оппозиция любой власти на Руси, а потому представлялись уже вполне себе политической, «несистемной», если так можно выразиться, и подпольной силой. Которая, при этом, все более набирала популярность.
В итоге, упоминания о стригольниках из русских летописей пропадают только после 1429 года. О них, но уже в прошедшем времени, сообщает только всё тот же Иосиф Волоцкий, рассказывая про печальный конец этих раскольников: «Ересь удалось уничтожить лишь тогда, когда посадники, по совету благочестивых князей и святителей и иных именитых христиан, велели схватить стригольников и не оставили ни одного, но всех заточили в темницу, до самой смерти их. Таким образом удалось искоренить и уничтожить эту соблазнительную ересь».
Но на смену стригольникам уже шли «жидовствующие», постепенно переводя этот извечный спор о судьбах Русской Церкви в полемику иосифлян и нестяжателей, как уже сугубо внутрицерковный и на качественно ином уровне.
Читайте наши статьи на Дзен
