Прядильные дома: как в России “перевоспитывали” падших женщин
Наряду с реформами Петр I привез из Европы моду на публичные дома, где люди находили для себя отдушину, а вместе с тем зарабатывали целый букет “французских болезней”. Во избежание тотального нравственного падения русского общества, император в первой четверти XVIII века решил основать специальные исправительные учреждения для дам легкого поведения. Позднее эти дома стали называться приютами, по своим внутренним порядкам они больше напоминали своеобразные тюрьмы для грешниц.
С чего всё начиналось
Способ борьбы с организованным блудом в своей стране Петр I перенял у всё той же прогрессивной Европы. Самые первые благотворительные приюты для “гулящих женщин” появились там на целый век раньше, чем в России. Основная задача этих
организаций заключалась в обучении распутниц подходящему ремеслу и их наставлении на путь истинный. В нашем же государстве изгонять бесов из грешниц предпочли принудительным тяжелым трудом..
Фабрики для жриц любви
В 1720 году на берегу Фонтанки было построено двухэтажное каменное здание с монастырем внутри двора. Так, в Петербурге появился Калининский дом — секретная прядильная фабрика, ставшая главным учреждением по перевоспитанию падших женщин в стране. Существование этого заведения подтверждается указом Елизаветы Петровны от 12 августа 1750 года, в нём содержатся сведения о «поимке и доставлении в Калинкин дом всех непотребных жен и девок».
Бывшие дамы полусвета учились там у голландских мастеров ткацкому делу, фабрика экономила средства на рабочей силе, а девушки приобщались к работе на пользу общества. Однако непосильные условия труда, издевательства надсмотрщиков, которые не брезговали их “услугами” насильно, приводили к многочисленным побегам и смертям при родах. Спустя полтора столетия применения ужасных «методик» перевоспитания, на базе этой прядильной фабрики власти решили организовать самый крупный в России приют для “кающихся женщин”.
Женская колония под прикрытием
В 1862 году в Калининском доме была открыта больница, которая по своей концепции была похожа на приюты Марии Магдалины в Европе. По сравнению с прядильными домами контингент этого учреждения отличался большим разнообразием. Сюда стали отправлять не только блудниц, но и жертв насилия, матерей-одиночек. Все девушки подвергались тяжелому труду и телесным наказаниям, дабы не допустить их возвращения к грешной жизни. Духовное исцеление они находили в вере, им предписывалось чтение молитв, скромное поведение и
соблюдение церковных постов.
Однако этот приют тоже не смог в полной мере способствовать реабилитации воспитанниц. О плачевном положении дел в таких заведениях писал в начале XX века А.И. Куприн в своей повести “Яма”. Одна из героинь произведения с ненавистью вспоминала дни, проведенные в петербургском исправительном доме: “Ваши приюты Магдалины — это хуже, чем тюрьма. Ваши секретари пользуются нами, как собаки падалью. Ваши отцы, мужья и братья приходят к нам, и мы заражаем их всякими болезнями… Нарочно! А они, в свою очередь, заражают вас”.
Конечно, спустя время отношение к “непотребным женщинам” и методы их перевоспитания в России поменялись. Но секретный дом на Фонтанке к этому моменту уже успел искалечить множество судеб, которым далеко не все желали помочь.
