Кудель с жуколом наниколилась

Это только в последние годы зима в наших широтах приходит в лучшем случае с первых чисел декабря, а в дореволюционной средней России она наступала с 7 октября, дня св. Сергия и горе было тому, кто к этому дню не успевал закончить сбор урожая. Для земледельца с этого дня и до весны наступала новая жизнь, полная своих трудностей и праздников.

Грязное дело

Когда поздней осенью перезревшие, мёртвые, не раз битые дождём стволики льна или конопли достаточно высыхали и были пригодны для дальнейшей обработки, их начинали мять на специальных деревянных колодах. Затем, будущую кудель трепали и тщательно вычёсывали, разбирая по сортам: что-то шло на верёвки, а что-то и на тонкие полотна для будущих нарядов. Пряли в любой сезон и в любую свободную минуту, а вот обминать и трепать собирались в начале зимы, чтобы потом не возвращаться к пыльным грудам подгнившей костры – мусора, который отделялся от длинных волокон и сыпался на земляной пол сарая такими кучами, что ими ещё можно было долго топить им печи, дымя, правда, на всю округу. На зиму прятались подальше нитки для вышивания и узорного ткачества, да и сами кросна, ведь световой день становился короток, при лучине оставалось только шить и прясть.

Прялки и санки

Время, которое освобождалось от полевых работ, мужчины тратили с пользой и умом. Заезжая в лес за дровами и хворостом, подыскивали хорошую древесину для мебели и построек. Особенно ценными были деревья с мощными корнями, которые образовывали со стволом прямой угол. Из такого можно сделать цельную корневую прялку или швейку, сломать их было почти невозможно. После отсечения всего лишнего, корень становился донцем, куда садилась рукодельница, а ствол – лопастью или столбиком для поддержки ткани, а то и рогаткой для вязания сетей. Похожая технология существовала и для лавок, когда срубали подходящую часть ствола сосны, распиливали его вдоль и подрубали сучки так, чтобы они были одинаковой длины. Выходило, что лавка стоит на полу сама собой, сделанная без гвоздей, расшатать такую невозможно. Из плотничества никогда не делалось секрета, этим занимались все понемногу. Резали украшения и утварь, рубили избы всегда сами, хорошо ли получалось, плохо ли. Ну а тех, кто умел гнуть полозья и делать лёгкие красивые саночки, или просто любил на них прокатиться, ждала ярмарка, начинавшаяся в конце ноября, куда лучшие мастера привозили свои деревянные шедевры. Прощание с разбитыми дорогами, где каждый год утопала очередная проложенная гать, с изнурительной тележной тряской делало приход зимы ещё чуть более желанным, ведь впереди были быстрые и весёлые санные путешествия.

Наниколимся?

Некоторое время, собранное и частично уже обмолоченное зерно отдыхало . Затем, самую всхожую рожь проращивали, и получали солод, который шёл на изготовление хлеба, кваса и пива. Русское северное пиво, традиции, связанные с ним и технология варки имеют массу отличий от западных. Во-первых, для соложения брался не ячмень, а рожь, которая возделывалась чаще любых других культур. Во-вторых, варка сусла была делом коллективным. Зерно собиралось со всей деревни, за всеми этапами можно было понаблюдать каждому. Тяжелее всех приходилось тем, кто проводил саму варку, ведь нужно было без термометров, на открытом огне поддерживать определённую температуру, иначе, все старания пропадут даром и есть риск быть сильно и больно побитым за упущение. Густое сладкое сусло, которое сливали в вёдра из огромного «шана», раздавали детям, старикам и больным, оно считалось исключительно вкусным и целебным напитком. К празднику Николы Зимнего пиво созревало и начинался русский «Октоберфест», отсюда и случайно обнаруженное этнографами слово «наниколиться». Это третье отличие, ведь Николу отмечают в декабре. Может, за то и получил именно этот святой такую любовь и почитание, что открывал двери последующим зимним праздникам, когда даже уборка в доме строго запрещалась.

Народная магия

Что общего у чёрта, козы и солдата? Наверное, только шумный круг ряженых мог собрать в одной компании цыган, различных животных и безымянную лохматую нечисть. Принять в свой дом колядовщиков было честью, но в свою очередь, и те старались обойти всех. На Коляду разрешались самые вопиющие бесчинства, которые не были бы прощены ни в какой другой день. Молодёжь, наряжаясь и распевая песни, щедро желая хозяевам всяческих благ, набирала себе на праздничный стол сладостей, хлеба, мяса, а некоторых одаривали и небольшой денежкой. Пока ворота в другой мир были открыты, одни высматривали в непрошенных гостях своих предков, одаривали их и угощали, другие бросались гадать. Пожалуй, гадание было излюбленным видом магии у крестьян и не было почти никого, кто бы хоть раз в жизни не пробовал увидеть в свою судьбу в расплавленном воске и тенях, отброшенных на стены. Существовали гадательные песни и даже особые гадательные книги, которыми пользовались в тайне. Девушки желали узнать о своём будущем женихе, старики – скоро ли придёт за ними смерть. Но заканчивались весёлые и страшные вечера, солнце поворачивалось на лето, наступали суровые крещенские морозы. В этот период даже иконы обливали водой, веря в чудодейственную силу воды, способной унести всё случайно оставшееся святочное зло обратно в его мир.

Кто такие жуколы?

Говорили:  «На святого Вуколу ведутся жуколы», имея в виду коров. В январскую стужу начинался отёл – одна из самых важных зимних забот. Когда корова была готова произвести на свет телёнка, женщины развязывали на себе все тесёмки, расстёгивали все пуговицы, распускали волосы, раскрывали все двери и ворота, как на собственных родах. Иногда, на рога коровам-первородкам наворачивали предметы женской одежды – рубашку, вышитый подол. Если дело заканчивалось благополучно, корову мыли, кропили крещенской водой, окуривали специальными травами и вкусно угощали, а телёнка вносили в дом, познакомиться с печью и матицей. Послед закапывался где-нибудь во дворе, чтобы счастье оставалось в доме. Лишний скот лучше было продать, для этого устраивались широкие, самые первые в году, ярмарки. Но и тут не обходилось без суеверий. Торг был ареной своеобразного ментального состязания: некоторые у торговца пытались приобрести не только товар, но и умыкнуть «вод» — его удачу, утащив комок земли из-под копыт животного или солому. В свою очередь, торговцы по дороге на ярмарку особым образом заклинали скот от беды и сглаза.

На заработки

Всю зиму работали купеческие мануфактуры. Не жалели для этого хозяева ни масляных ламп, ни помещений. Летом удержать крестьян на работе было сложно, слишком много у них было своих забот, а с осени они подтягивались на заработки. Иной раз, могли выдать на дом нужное для промысла оборудование для тех, кто жил в существенном отдалении.  В основном, так делалась вычурная резная мебель для богатых домов, кружево, шерстяные и бархатные ткани, дорогое полотно. Зарплата у таких работников, по нашим меркам, была кое-где очень высокой, плюс, три месяца гарантированного летнего отпуска, но отдать из хозяйства одного из своих домашних, да ещё и не самого плохого мастера, тоже было некоторым убытком, да и сложностью, ведь за каждым членом семьи были дома свои обязанности.

Приходила зима с разгульными праздниками, широкими ярмарками, приходила и с короткими холодными днями, полными забот, но и было лучшим временем, чтобы взять да попробовать себя не в своём деле и научиться новому – вдруг, получится?

 

Читайте наши статьи на Дзен