Как белогвардейцы бежали из России

14 ноября 1920 года бухту Севастополя покинул последний корабль белогвардейского флота. «14 ноября — это последний день, проведенный нами в России», напишет в воспоминаниях один из очевидцев. Почти 150 тысяч человек спешно покинули Родину.

Всеобщая эвакуация

Многие участники Крымского исхода отмечали, что эвакуация военных и гражданских проходила мирно. Никого не принуждали выезжать или оставаться. Но есть и такие свидетельства: «Эвакуация протекала в кошмарной обстановке беспорядка и паники. Врангель первый показал пример этому, переехал из своего дома в гостиницу Киста у самой Графской пристани, чтобы иметь возможность быстро сесть на пароход, что он скоро и сделал, начав крейсировать по портам под видом поверки эвакуации». Автор этих строк, Яков Александрович Слащов, потом по приговору суда чести был уволен со службы, и после переговоров с Советским правительством вернулся в Россию. Так что подобные свидетельства убеждают в обратном: эвакуация Крыма, действительно, проходила спокойно.

Города на воде

В 2 часа 40 минут 14 ноября барон Врангель, убедившись, что подготовка завершена, отправился на крейсер «Генерал Корнилов». 126 судов с промежутком от двух до пяти дней пришли к Константинополю.

Условия у беженцев были разные: «Я не говорю про американские пароходы, на которых беженцы пользовались всеми удобствами и даже комфортом… Это — иностранные пароходы, и пассажиры их — случайные счастливцы… Но, казалось бы, на русских судах условия эвакуации должны были быть более или менее одинаковы. Между тем на одних пароходах была грязь, давка и голод, и лишний багаж сбрасывали в море. На других же была и вода, и провиант, и разрешали брать с собой все, что угодно», — писал в своих воспоминаниях Петр Семенович Бобровский, один из руководителей Симферопольской городской думы.

5 дней исхода

В целом, на иностранных судах к беженцам из России относились хорошо. Особенно дружелюбно общались с ними матросы. Но неравенство тут проявлялось между своими, русскими. Кто-то смог выехать лишь с одним вещевым мешком. А у кого-то оказались захвачены с собой и мебель, и дуговые электрические фонари, и клетки с курами. Из-за этих «запасливых» людей на кораблях многим не хватило места.

«Все пароходы были битком набиты, некоторые оказались на полпути без воды и без угля… Люди стояли плечо к плечу. Я думал, что это временно, что их разместят по каютам. Но потом я узнал, что каюты были уже переполнены, и все эти люди так и доехали до Константинополя, стоя в страшной тесноте на палубе», — вспоминал П. С. Бобровский.

«Генерал Корнилов»

Крейсер «Генерал Корнилов», как и его пассажиры, прошел непростую историю. Построенный начале ХХ века, он носил имя «Очаков». Именно на нем выступил лейтенант Петр Шмидт. Во время Первой мировой войны крейсер (переименованный в «Кагул») стал разведывательным и дозорным, обстреливал вражеские корабли и турецкое побережье.

Попав во флот «белого» движения, корабль получил новое имя — «Генерал Корнилов» и вновь оказался ввиду турецких берегов. Пройдя через руки французского правительства, крейсер в 1929 году был отправлен на слом при согласии советской комиссии.
Но его часть в Россию всё же попала. В 2004 году Андреевский флаг с крейсера был передан в Центральный военно-морской музей Санкт- Петербурга.

Красно-белая история

Среди тех, кто защищал Крым, были не только убежденные сторонники монархии. Антон Туркул, командир Дроздовской дивизии, записал такой случай: «ко мне ввели моего шофера. Генерал Врангель особым приказом разрешил, как известно, всем желающим оставаться в Крыму. Шофер решил остаться. Но мучило его нестерпимо, что он не попросил моего на то позволения… Я сказал ему, что он может остаться, если не боится, что его расстреляют.
— Меня не расстреляют.
— Почему?
Он помолчал, потом наклонился ко мне и прошептал: он сам из большевиков, матрос-механик, возил в советской армии военных комиссаров… Это признание как-то не удивило меня: чему дивиться, когда все сдвинулось, смешалось в России. Не удивило, что мой верный шофер, смелый, суровый, выносивший меня не раз из отчаянного огня, оказался матросом и большевиком, и что большевик просит теперь у меня, белогвардейца, разрешения остаться у красных…
— Оставайся, когда не расстреляют. А за верную службу, кто бы ты ни был, спасибо. За солдатскую верность спасибо….».

Ни социальное происхождение, ни идейные взгляды многим оставшимся в Крыму потом не помогли.

«Уходящий берег Крыма я запомнил навсегда»

Все корабли, ушедшие из Крыма, благополучно прибыли в Константинополь, кроме одного. Миноносец «Живой» бесследно исчез в штормовом море. Но об этом узнали, только достигнув берега, так как с кораблем не было радиосвязи.

«Живой» из-за неисправностей шел на буксире «Херсонес». В штормовом море буксирный конец лопнул, а новый подать не получалось, и «Живой» был оставлен.

Когда стало известно о крушении, спасательные суда повернули к предполагаемому месту гибели эскадренного миноносца, но корабль, его пассажиры и экипаж бесследно исчезли. Не удалось найти ни одного человека.

Осколки империи

Русские оказались не нужны ни одной стране. 145 тысяч человек расселялись , как песок, по континентам.

Воспоминания о последних часах в России неизменно печальны: «Но было гордое сознание, что мы честно исполнили свой долг. Генерал Врангель подошел к нам на своей яхте “Кагул” и сказал нам несколько слов. Борьба не кончена. “Ура” было ему ответом. Люди гвардии запели национальный гимн. Это было волнующе.

Крым исчезал в вечернем мареве.

Мы покинули Россию навсегда…». (Поручик Сергей Мамонтов)

Читайте наши статьи на Дзен