Какие слова русским было запрещено произносить вслух

В глубокой древности человек регулярно оказывался наедине с природой. Она была ему и кормилицей, и палачом. Получая от нее щедрые дары в виде рыбы и мяса, древний человек, тем не менее сам регулярно рисковал стать чьим-то обедом. И некоторые существа вселяли в его душу такой священный трепет, что на само их название было наложено строжайшее табу, чтобы зверь не сумел услышать свое имя и явиться на зов.

Медведь

Учеными давно была обнаружена любопытная закономерность – у всех народов, которые проживают в пределах расселения медведя, формируются исключительно сложные отношения с этим зверем. Сибирские аборигены верят, что под личиной медведя в мир приходит умерший человек, поэтому периодически проводят так называемые «медвежьи праздники», представляющие собой разнузданные недельные гуляния. У некоторых народов есть строгий запрет на употребление медвежьего мяса, а некоторые – едят его, но во время трапезы притворяются, что это делает кто-то другой (так, например, делают манси, во время употребления медвежатины они вслух говорят, что это мясо клюют вороны). Неспроста и имя валлийского народного героя, короля Артура, семантически образовано от слова «медведь» (собственно, от кельтского «arth»).

По всей видимости, это связано с тем, что древний человек и медведь делили одну биологическую нишу: всеядные существа, ищущие пищу на земле, оба стремятся к жизни в укрытиях. Помимо того – человека определенно впечатляла сила, свирепость и отвага медвежьего рода. Этих зверей боялись, их старались избегать, о них слагали легенды и предания. Древние славяне особо отметились на поприще сложных отношений с медведями – они выработали жесточайший запрет на использования слова, которым обозначали этого зверя. Надо заметить, что это табу было настолько распространенным, что они и вовсе забыли настоящее, тайное имя этого животного.

Невероятно, но знакомое всем нам слово «медведь» — позднее, неродное для славян. Это так называемый эвфемизм, краткая описательная характеристика страшного зверя, который использовался, дабы не привлечь внимание хозяина леса. Слово «медведь» лишь описывает поведение бурого зверя, фактически это означает «тот, кто ест мед», «медоед». Оригинальное же название давно оказалось утраченным, и мы можем лишь гадать о том, как оно могло бы звучать. Тут, конечно, напрашивается желание подглядеть у соседних индоевропейских народов, но, что любопытно, они абсолютно автономно пришли к такому же табу. Например, английское bear – это такой же эвфемизм, но отталкивающийся не от поведения, а от окраски животного (в прагерманском языке бурый цвет назывался словом beron). Очевидно, что производная от оригинального индоевропейского слова форма сохранилась в романских языках, в частности – в латыни это звучит как «ursus». Возможно, утраченное тысячи лет назад славянское слово было как-то созвучно своему латинскому эквиваленту.

Занятно, что на название этого животного в русском языке табу накладывалось минимум дважды, первый раз – в праславянской древности, когда и было утрачено оригинальное слово, второй раз – во вполне историческое время. Даже жители Русского Царства и Российской Империи продолжали относиться к медведю с почтительностью и трепетом, поэтому, отправляясь в лес, старались лишний раз не произносить само слово «медведь». Именно поэтому в современном русском языке так много эпитетов для названия этого животного. Его называли «Мишей», «хозяином», «косолапым» и т.д. Любопытно, что логика, подталкивающая русских давать медведю ложные имена, сохранилась еще с глубокой древности. Впрочем, такая же проблема была актуальна и для других славян — в некоторых диалектах чешского языка в слове «медведь» сознательно меняли местами буквы. Так, например, на свет родилось странноватое для славянского уха чешское слово «nedvěd».

Змея

Аналогичного отношения к себе удостоилась и змея. Это животное также полностью справедливо казалось древнему человеку очень опасным и коварным противником. Оно представлялось предкам абсолютным злом, спрятавшимся в высокой траве. И это немудрено – один укус этого создания мог прервать даже самую цветущую жизнь.

Этимологический словарь Успенского дает этому языковому феномену такое пояснение: «Русский язык позаимствовал это слово в виде «змий» из старославянского. Оно было родственно слову «земь» — «земля» и означало буквально «ползающий по земле». Легко заметить, что перед нами типичный результат запрета, табу: прямое и тем самым опасное древнейшее имя ползучей гадины было заменено описательным «ложным» именем. Именно потому старое название исчезло и не дошло до нас».

Христианские запреты

С сохранением таких же логических установок возник запрет на упоминание вслух имен нечисти из христианства. Нежелательным является лишний раз помянуть Черта, Сатану, Дьявола и иных бесов. Однако у этой же закономерности существует и иная крайность – не стоит без повода упоминать Бога и его святых (т.е. упоминать их имена всуе). Тут, правда, речь идет не о нежелательности контакта, а об искреннем уважении, которое испытывали набожные люди по отношению к жителям небесных сфер. Фактически, это проявление той же модели мышления, которая предписывала славянам древности не называть по сокровенному и тайному личному имени медведя. Которого, очевидно, боялись и которому также весьма вероятно и поклонялись.

Читайте наши статьи на Дзен