Музеи под открытым небом
Жизненность и необходимость музеев под открытым небом доказана временем. «Скансен» (Часть 1) в Швеции продолжают посещать толпы туристов со всего мира, как и десятилетия назад. Популярны подобные музеи и в России. Но ни один из них, за исключением «Шушенского» в Красноярском крае, до сих пор так и не завершен.
Неполная же экспозиция не может дать цельного представления об особенностях сельской архитектуры того региона, который тот или иной скансен (музей под открытым небом) должен представлять согласно его концепции формирования и развития. Правда, и после того, как создание экспозиции будет полностью закончено во всех существующих в нашей стране музеях под открытым небом, их количество останется явно недостаточным для выявления многообразия традиционной деревянной строительной культуры в целом по огромной России.
В сравнительно небольших государствах Норвегии или Финляндии к началу 1980-х годов уже было, соответственно, 319 и 231 скансен, то есть в пятнадцать – десять раз больше, чем в России. До сих пор далеко не все административные области, где сохранились ценные произведения деревянной архитектуры, имеют музеи под открытым небом. Если игнорировать это положение, то безмузейные регионы так и останутся «белыми пятнами» на карте деревянной архитектуры России. Разрушение и исчезновение деревянных произведений архитектуры в селах и малых городах грозит превратиться в непрерывный, все более ускоряющийся процесс, и через пятнадцать – двадцать лет в новые музеи уже будет нечего перевозить.
Таким образом, по отношению к деревянному наследию, с нашей точки зрения, остаются самыми актуальными три задачи. Первая – сохранение, ремонт и реставрация архитектурных памятников, как перевезенных в музеи под открытым небом, так и оставленных на своих местах, причем непременно силами профессиональных реставраторов. Вторая задача – завершение давно запланированной архитектурной экспозиции существующих музеев. Третья задача – расширение сети скансенов по России в целом за счет регионов, архитектурная специфика которых до сих пор не отражена музеями под открытым небом. Для решения этих задач необходимо регулярное, соответствующего уровня финансирование и достаточное число профессиональных плотников-реставраторов, обученных владению историческими строительными технологиями.
На общем фоне трагического положения деревянного архитектурного наследия не только в местах его исконного существования в деревнях, селах и малых городах, но и в музеях, настораживает появление тенденции к пересмотру основных направлений деятельности отечественных скансенов. С одной стороны, Министерство культуры Российской Федерации настойчиво требует, чтобы музеи в первую очередь зарабатывали средства на свое существование за счет уже имеющихся архитектурных экспонатов, используя их в культурно-развлекательных сценариях, привлекающих посетителей. С другой стороны, теоретики музейного дела, ссылаясь на практику экомузеев за рубежом, ставят на первый план демонстрацию в музеях под открытым небом «динамичных форм» культуры. То есть хороводов, игр, конкурсов ремесленников и т. п.
В сложившихся обстоятельствах актуально критическое рассмотрение некоторых современных теоретических подходов к формированию музеев под открытым небом, в частности, содержащихся в проекте концепции музея-заповедника «Торум Маа» в Ханты-Мансийске, опубликованном в 1994 году М. Б. Гнедовским и Н. А. Никишиным. Несмотря на давность, эта публикация остается злободневной.
Основу проекта концепции музея-заповедника «Торум Маа» составляет идея музеефикации еще живой, по мнению авторов, традиционной культуры западносибирских народов ханты и манси – создание «живого музея», во многом подобного типу зарубежных экомузеев. «Музей «Торум Маа» … должен заботиться не только о физическом сохранении предметов материальной культуры, но и поддерживать традицию во всем многообразии ее живых проявлений – предметных и непредметных. Стать оплотом живой культуры, не превращаясь в ее надгробие, – вот цель, достойная музея, стремящегося стать национальным.
Привнесение в музей живой деятельности позволяет дополнить статический (предметный) образ культуры ее динамическими (непредметными) формами».
По концепции М. Б. Гнедовского и Н. А. Никишина, посетитель – не зритель, а участник экспозиционной деятельности музея: совершения обрядов, проведения праздничных игр, выполнения традиционных сельскохозяйственных работ. Таким образом, действие дополняет, оживляет статику обычных, недвижимых экспонатов.
По форме осуществления, идея М. Б. Гнедовского и Н. А. Никишина близка предложению о создании историко-культурных национальных парков, высказанному в России более двадцати лет назад – в 1980-х годах – на последнем этапе эволюции принципов создания музеев под открытым небом. Тогда, в частности, предлагалось сделать ядром историко-культурных национальных парков музеи под открытым небом. В них планировалось показать не только недвижимые и движимые памятники прошлого, но и примеры их производства и применения, а также духовные формы культуры. Предполагалось, что специальные работники музеев на музейной территории будут пахать, сеять, убирать урожай, заготавливать сено, содержать скот, совершать будничные и праздничные обряды в соответствии с земледельческим календарем, а также изготавливать орудия труда и предметы быта и т. д. Иначе говоря, проектировалась имитация сельской жизни. В создаваемых условиях посетитель, по желанию, мог либо оставаться пассивным зрителем, либо участвовать в представлении трудовой и фольклорно-обрядовой деятельности.
По мысли же М. Б. Гнедовского и Н. А. Никишина, в «живом музее» все процессы как материальной, так и духовной форм традиционной культуры должны продолжать существование непосредственно в среде их живых носителей, как бы in situ. Но это будет не музей. В естественном виде динамичные формы традиционной культуры не могут быть выставлены на публику, как в музее. Иначе они превратятся в фольклорный театр.
В конце 1970-х годов автор настоящей статьи вполне ощутил значение этого условия, наблюдая праздничный весенне-летний обряд «Горку» в Усть-Цыльме – большом старинном селе на Печоре, районном центре Республики Коми. Традиционное гуляние с хороводами и пением должно было начаться ближе к вечеру, но уже в середине дня женщины в праздничных нарядах старинного покроя и расцветки выглядывали из домов: не собираются ли соседки на «Горку»? Когда же, наконец, гулянье началось, то его участницы и участники (мужчин, правда, было мало, и одеты они были по-современному) «играли Горку» серьезно, для себя, не обращая внимания на тех, кто были вне хоровода. И почти одновременно, рядом на летней сцене выступали молодые участники так называемых самодеятельных коллективов в похожих нарядах и с тем же репертуаром, что и на традиционном празднике. Однако их действо было уже явно рассчитано на зрителя и не оказывало столь сильного эмоционального воздействия, как живой обряд в традиционной деревенской среде.
Шургин Игорь Николаевич
Читайте наши статьи на Дзен
