Сталин-лингвист: какой диалект «отец народов» считал прародителем русского языка
Общеизвестно, что литературный русский язык сформировался в Москве. Однако, в середине XX века ведущие советские лингвисты утверждали, что русский язык сформировался на основе курско-орловского диалекта. Дело в том, что по неизвестным причинам так считал Иосиф Сталин, а идти против воли вождя не хотелось никому.
Сталин-языковед
В 1950 году Иосиф Сталин написал книгу «Марксизм и вопросы языкознания», в которой разгромил господствовавшую в советской науке концепцию Николая Марра.
Почему вождь озадачился вопросами лингвистики, до конца не ясно. Однако известно, что в последние годы жизни у Сталина возродился интерес к грузинской истории и культуре (возврат к увлечениям юности характерен для пожилых людей). «Отец народов» лично встречался со многими грузинскими учёными-гуманитариями. Среди них был и филолог Арнольд Чикобава. Доводы Чикобавы, выступавшего против «марризма», по-видимому, показались Сталину разумными. Особенно вождя могло задеть то, что грузинский язык, по теории Марра, «застрял» на низшей ступени развития. Традиционная лингвистика таких уничижительных по отношению к грузинскому языку концепций не выдвигала.
«Чикобава (и Берия!) совершенно недвусмысленно доносил вождю: своей теорией Марр унижает грузинский народ. И это был один из самых «убедительных» доводов», — отмечает историк Борис Илизаров.
Таким образом, академик Чикобава, затронув национальную гордость Сталина, оказал большую услугу отечественной науке. Раскритиковав идеи марризма о «происхождении всех языков из четырёх элементов» Сталин вернул лингвистику на традиционные позиции сравнительно-исторического метода.
Сталин-«диалектолог»
Между тем, конкретная история развития славянских языков Сталину была мало известна. Неудивительно, что вождь, путаясь в фактах, допустил в своей работе грубые ошибки. Отвечая на вопрос филолога-монголоведа Гармы Санжеева о диалектах, Сталин написал:
«Диалекты местные, («территориальные») <…> обслуживают народные массы» и имеют свой грамматический строй и основной словарный фонд. Ввиду этого некоторые местные диалекты в процессе образования наций могут лечь в основу национальных языков и развиться в самостоятельные национальные языки. Так было, например, с курско-орловским диалектом (курско-орловская «речь») русского языка, который лёг в основу русского литературного языка.
«Курско-орловская» дуга отечественной науки
Можно представить себе изумление русских лингвистов, внезапно узнавших о великой роли курско-орловского диалекта. К тому времени наука уже давно выяснила, что в основу литературного языка легло московское койне, которое, в свою очередь, возникло на основе одного из среднерусских говоров, включавшего в себя как «северные», так и «южные» черты. Курско-орловский же диалект относился к группе южных диалектов с ярко выраженным аканьем. Когда академик Виктор Виноградов, позвонив помощнику Сталина Поскребышеву, рассказал ему об ошибке, то услышал следующий ответ:
«Раз товарищ Сталин написал про курско-орловский диалект, значит, из него теперь и будет происходить русский язык».
С 1950 по 1953 годы мнение вождя преподносилась как истина в последней инстанции, на него обязательно ссылались в учебниках. В то же время Санжеев, пытаясь примирить высказывание Сталина с традиционными взглядами, утверждал, что в Москве «курско-орловский диалект подвергся соответствующей обработке в течение длительного времени».
«Курско-орловская» проблема коснулась всего комплекса гуманитарных наук. По словам доктора исторических наук Виталия Тихонова, оброненная фраза Сталина стала «головной болью для советских историков и археологов». Например, академик Борис Рыбаков в те годы на полном серьёзе доказывал, что в эпоху Киевской Руси выделился некий «курско-орловский сектор славянства» — неслыханная прежде историческая общность.
«Смерть Сталина избавила археологов и лингвистов от необходимости обосновывать его «гениальные» откровения», — подводит итог Тихонов.
Окончательно о «марксистском языковедении» в его сталинской трактовке русские учёные перестали говорить после развенчания «культа личности».
