За что сожгли Жанну д’Арк

В феврале 1431 года начался процесс Жанны д’Арк. Орлеанская дева была не только политическим врагом, она слышала голоса святых, о ней говорили древние пророчества. Ее обвиняли в колдовстве, но сожгли за ересь.

Тайные цели

Вопреки всеобщему мнению, Жанна не была бедной крестьянской девушкой. Ее родной дом в Домреми может и не был роскошным дворцом, но для XV века был вполне комфортным и просторным. У Жанны была даже собственная комната. Орлеанская дева принадлежала со стороны матери к знатному, но обедневшему аристократическому роду. Кроме того, к моменту встречи с Карлом VII она прекрасно владела оружием и держалась в седле, что было абсолютно несвойственно девушке того времени.

Эти факты наводят на мысль, что ее готовили к этому заранее. Некоторые исследователи полагают, что за появлением Жанны стояли городские братства Святого Марселя и Святого Мишеля, которые и были «голосами Орлеанской девы». Они возлагали на нее скорее дипломатическую, нежели военную задачу, их цель – «воспитать» своего короля, возвести на трон третьего сына короля, будущего Карла VII, дабы потом использовать его в своих целях. Жанна должна была, в первую очередь, оказать финансовую поддержку дофину.

Именно об этом, якобы, говорило ее знамя, которое трактуют следующим образом: «Дайте серебро для коронации, чтобы Карл мог сражаться с англичанами; смелее, Марсель сдержит свое слово». Карл не остался в долгу, в парламенте были предоставлены новые права третьему сословию — бюргерству. Только вот Жанна была больше не нужна, напротив, она стала слишком опасной фигурой, чтобы оставлять ее в живых.

Пророчество Мерлина

У инквизиции было достаточно поводов «точить зуб» на Жанну и без политических мотивом. Одни слухи о «пророчестве Мерлина» чего стоят. Современные историки, в частности Ольга Тогоева, утверждают, что к первой встрече с дофином девушка подготовилась заранее.

Представим себе Францию XV века – страну отнюдь не демократическую. К тому же период Столетней войны. У принца должны были быть достаточные основания, чтобы выслушать простую девушку из народа, пусть даже она утверждала, что послана небом. Таких, в то время всеобщего упадка, было немало.

Но у Жанны был козырь в рукаве. Один из свидетелей на процессе реабилитации Жанны упомянул о «пророчестве Мерлина», в котором легендарный волшебник предрекает приход девы из Дубового леса в Лотарингии, которая явится «на спинах лучников и пойдет против них», то есть против англичан. Еще один современник событий, Жан Барбен говорил о предсказании Марии Авиньонской о пришествии девы в доспехах. Очевидно, Жанна еще при жизни слышала эти легенды и удачно оперировала ими, что впоследствии дало повод церкви обвинить ее в идолопоклонничестве.

Богородица в доспехах

Помимо языческих предрассудков, Жанна прибегала и к христианским образам, уподобляя себя Деве Марии. Ее противопоставляли «развратной правительнице» Изабелле Баварской, которая фактически управляла государством при своем муже Карле VI Безумном и вошла в историю как «губительница Франции».

Девственность была той силой, которая поддерживала популярность Жанны. Из всех женщин того времени, войско могла вести за собой только королева или святая. Саму героиню не раз обследовали специально приглашенные матроны, которые подтверждали факт ее девственности, а ее противники англичане пытались обвинить Жанну в распутстве.

Однако ее невинность, столь поддерживающая ее во время успеха, обошлась ей боком во время руанского пленения. Согласно протоколам реабилитационного процесса, во время инквизиторского следствия над Орлеанской девой несколько раз пытались надругаться.

Впоследствии многие английские авторы, в том числе и Уильям Шекспир, будут утверждать, что Жанна не только лишилась невинности к моменту казни, но и была беременна. Англичанам и инквизиторам было необходимо «лишить» Жанну девственности, чтобы превратить ее в «публичную женщину», в которой больше нет ничего святого, которую можно, не вызывая божьего гнева и народных волнений, обвинить в ереси и сжечь.

Предательство Карла

Одной из главных загадок дела Жанны д’Арк является молчание короля Карла VII, который был стольким обязан Орлеанской деве.

Как известно, сам король оказывался непричастен к ее гибели. Жанна д’Арк была схвачена во время осады бургундцами города Компьеню. Ее предали, подняв мост в осажденный город и оставив один на один с многочисленной армией врагов, которые после битвы продали ее англичанам.

Еще современники видели здесь тщательно спланированную операцию, в которой обвиняли Гийома де Флави – капитана Компьена: «Из-за предательства военачальников, которые не могли перенести, чтобы главенствовала девица и чтобы победа вновь досталась ей, ее в конце концов продал англичанам Лотарингский бастард, который предательством взял ее в плен».

Но еще до последнего поражения Орлеанская дева была уже «не у дел». Ее разногласия с королем начались сразу после коронации, после которой возрастающее влияние Жанны превратилось в угрозу его власти, к которой он так долго стремился.

Интересно то, как Карл VII тайно инициировал процесс реабилитации Жанны. После освобождения Руана, он написал своему советнику: «В этом городе был проведён некий процесс, организованный нашими старинными врагами, англичанами». Этот намек стал причиной пересмотра процесса.

Сломанный меч Карла Мартелла

У Карла были все основания опасаться Жанны, которую столь любил народ, а главное — солдаты. Бытовала легенда о легендарном мече героини. Считалось, что им владел Карл Мартелл, лично оставивший его в аббатстве после победы над сарацинами осенью 732 года. Очень важно, что Карл Мартелл не был франкским королем, но всесильным майордомом, который был фактическим правителем при ослабленных Меровингах.

Обретение легендарного меча еще в древности играло особую роль в инициации королевской власти и продолжило свою историю в куртуазных французских романов. Таким образом, мечом Карла Мартелла Жанна лишний раз подчеркивала, какой было ее настоящее место при дофине.

Уже в ходе процесса реабилитации, еще при Карле появилась история, что Жанна, будто палкой, гоняла этим мечом проституток по лагерю, и сломала его о спину какой-то девицы. Этот слух демонстрировал, что, несмотря на все свои успехи, Жанна не могла быть достойна короля и нравами своими не отличалась от низшего сословия, которое понятия не имеет, что делать с символами королевской власти.

Демоны Жанны

Изначальным «грехом» Жанны в глазах инквизиции была вовсе не ересь, а колдовство. Основным поводом для этого послужили «голоса», которые, якобы, слышала Жанна. Орлеанская дева утверждала, что «ангелы неба» указывали ей, что нужно делать, именно они послали ее к дофину. Вот только инквизиторы не верили в ее ангелов. Они предписывали эти речи то демонам, то феям.

Родина Жанны – деревня Домрери была известна своими древними кельтскими святилищами. Орлеанскую деву спрашивали о местных феях, об обрядах деревни, о магических знаниях, которые она могла получить по наследству. Впоследствии инквизиторы сообщали, что добились признания от Жанны в связях с Ришаром и Екатериной из Ларошели, которых молва обвиняла в колдовстве.

Они «доказали», что эта ведьмовская троица гуляла на шабашах, а однажды пыталась вместе увидеть некую «белую даму». Версия о ведовстве Жанны была проработана намного тщательней, нежели в ереси, но по некоторым причинам, сначала ушла на второй план, а потом вообще исчезла из обвинения.

Последнее слово инквизиции

То, что Орлеанская дева должна быть не только осуждена, но и приговорена к смертной казни, понимали все. Следовательно, обвинение могло быть только самым тяжелым. Чем же тогда не подходило обвинение в колдовстве, ведь в то время уже началась «охота на ведьм»? Но в инквизиционных трактатах для ведьм оставалась небольшая лазейка.

Ведовство могло быть признано суеверием, которое не влекло за собой смертной казни. Оставалась только ересь, но согласно законам, осужденный в ней мог подписать отречение и отделаться тюремным заключением. Кроме того, обвиняемый сам должен признаться в своем грехе. Поэтому судьи пошли на хитрость.

Глава трибунала – епископ Кошон пообещал Жанне сохранить жизнь, если она отречется от ереси и поклянется Церкви в послушании. Неграмотной Жанне зачитали один текст, а подписала она уже другой, в котором полностью отрекалась от всех своих заблуждений. Разумеется, Кошон не сдержал обещания, «грешницу» вновь бросили в ту же камеру, а через несколько дней под предлогом, что Жанна вновь облачилась в мужское платье – ее обвинили в повторном впадении в ересь. Костер стал неизбежным.

Читайте наши статьи на Дзен