Неслыханная простота

Публикуем заключительную часть нашей серии очерков, посвященной «Троице» Андрея Рублева. Речь здесь пойдет о самом важном и таинственном в иконе – образе трех ангелов.

Фигуры ангелов –  ключ к смыслу образа. Один из «патриархов» истории искусства советского времени академик Михаил Алпатов предупреждал:

«нельзя подходить к Троице, как зритель нового времени подходит к исторической картине — с желанием узнать, кого изображает каждая фигура. Нужно понять, что задачей Рублева в иконе на эту тему было …: показать и выразить средствами искусства, что они составляют нераздельное единство». 

Но и сам Алпатов не удержался от искушения и отождествил левого ангела с повелевающим Отцом, среднего – с покорным Его воле Сыном, а правого назвал согласного с их решением Духом.

Но умилительные описания того, как ангелы склоняются друг к другу, являя пример единства и согласия, как каждый из них зримо выражает свое внутреннее состояние – натяжка, стремление выдать желаемое за действительное.

Разумеется, Рублев не мог не размышлять над образами ангелов, их значением, выразительностью. Состояние ангелов, которое он изапечатлил на иконе, было хорошо знакомым ему самому.  Это не психологическая умиротворенность, соединенная с «тихой печалью», а пребывание в молитве, причем такой, когда прошение и ответ на него практически сливаются. Вот часть рассказа современника об Андрее и его друге, тоже иконописце Данииле:

«… Они были так исполнены божественной любви, что никогда не упражнялись в земном, но всегда ум возносили к невещественному и божественному свету, чувственное же око всегда возводили к написанным вещественными красками образам Владыки Христа и Пречистой Его Матери и всех святых».

Такое состояние не предполагает никаких чувственных подобий, даже самых возвышенных и проникновенных.

Посмотрим, как писали этот образ иконописцы, начиная с IV века вплоть до эпохи Рублева.

Основным, за крайне редким исключением, был тип иконографии, где средний ангел был представлен выше  и больше боковых,  а те изображались, кроме того, в позах поклонения ему. Церковный историк Евсевий Кесарийский в IV  веке описал и истолковал существовавшее в его время изображение под почитавшимся язычниками «дубом Мамврийским» – местом явления Аврааму ангелов:

« … и принятые гостеприимно Авраамом [изображаются] на картине возлежащими: два — [по одному] с каждой из двух сторон, а в середине — более могущественный, превосходящий по сану. Показанный нам в середине есть  Господь, Сам наш Спаситель».  

К IX веку произошли изменения: ангелов стали изображались сидящими в ряд, их фигуры были одной величины, лики, жесты, одежды и атрибуты  – подобными друг другу до одинаковости. Особенно такая иконография была распространена в Западной Европе, на Руси она была известна во Пскове.  Везде изображается Авраам, а часто и его жена, и слуга, закалывающий тельца.

«Троица» Рублева отличается от таких образов. Силой своего таланта, смирением, прилежанием, духовной чистотой,  готовностью воспринять духовное откровение Рублев  достиг в своей иконе  прорыва к гениальной простоте, за которой читается бездонная глубина.

В 1551 г. на «Стоглаве» – церковном соборе  в Москве – он был поставлен в пример иконописцам, которые призывались писать икону Св. Троицы «как писал Ондрей Рублев и прочие пресловущие (знаменитые) иконописцы». Тем самым был признан его  метод «вычитания лишнего», свойственный всем великим мастерам искусства. Удалив все вспомогательные фигуры  из сюжета, великий иконописец не разрушил его и не создал сухую идеологическую схему.

Его новая иконография включила в себя старую, преобразив и расширив ее. Одежды среднего ангела – синий гиматий (плащ) и вишневый хитон (длинная нижняя рубаха) с золотой полосой («клавом») на правом плече  – это закрепленные иконописным каноном одежды Сына Божия, Иисуса Христа. Ангелы рядом с Ним – не смиренные безымянные служители (какими они были в новгородской фреске знаменитого Феофана Грека, наставника Рублева), а отражающие Его величие архангелы Михаил и Гавриил. Это подтверждается принятым в иконописи цветом их одежд. А в целом вся икона Рублева стала подобием центральной части главного ряда православного иконостаса – «деисисного чина» (т.е. моления), в котором главными в древности были именно три эти иконы.

Одновременно ангелы с золотыми крыльями, конечно, являют и образ самой Святой Троицы – без возможности «прочитать» тайну божественных Лиц. Это образ «Превечного», до начала времени, Совета Святой Троицы  о сотворении мира и человека, о воплощении и жертвенном, спасительном служении миру Сына Божия, Который у пророков назван «Ангелом Великого Совета».

«Неслыханная простота» знаменитой иконы по-прежнему привлекательна. Искусствовед Наталья Демина, одна из основателей музея имени Андрея Рублева в Москве, в своей книге удивительно точно определила секрет ее воздействия:

«В «Троице» как бы сокрыт величайший творческий потенциал, вызывающий у людей, смотрящих на нее, ответный творческий процесс. В этом заключается непреходящая ценность произведения Рублева… для людей всех времен и национальностей».

Александр Копировский

Читайте наши статьи на Дзен